– Не хочешь мне помочь? – спросила она. – Давай выставим Адриана посмешищем?

«Ты спал с моей женой?» – шепнул мне на ухо Адриан, и в его шепоте мне послышался убийственный холод стали. Я посмотрел на новую императрицу Рима. Она – на меня.

Нет, я ее не хотел. Видит бог, я ее не хотел. Я хотел мою Миру. Но моя рука уже потянулась к ней. Я рывком поднял Сабину с колонны, а в следующий миг жадно впился ей в губы. Она подалась в мои объятья и, обхватив меня ногами, с какой-то животной страстью ответила на мой поцелуй. Сорвав пряжки с ее жесткого траурного платья, я своей солдатской пятерней взъерошил ее коротко стриженные волосы.

– Обещай мне, что никогда не отпустишь их снова, – прошептал я, опуская ее на траву. – Он ненавидит твои короткие волосы.

– Обещаю. – Сабина обхватила меня за шею, притягивая ближе к себе. – А теперь замолчи и возьми меня.

Никаких ласк, никаких нежностей – только плотская страсть и ярость. И еще, наверно, дружба. Похоть, любовь, и даже редкие приступы ненависти – в эти минуты они слились для нас в единое целое.

Когда все закончилось, я помог ей подняться. Сабина расправила платье и вернула на место светлый парик. Какое-то время мы постояли рядом, глядя с высоты утеса на морской берег, у которого ее уже ждала трирема. А рядом, сотня императорских слуг возводила для Траяна погребальный костер. Впрочем, ни Сабина, ни я ничего этого не замечали. Перед нашим мысленным взором маячил Рим. Нет, не тот Рим, который мы знали. Рим новый, полный опасностей. Рим, который ожидал нас.

Я положил Сабине на плечо руку. Она накрыла ее своей, и на какой-то миг наши пальцы переплелись, а уголок ее рта скривился в подобии улыбки. Но уже в следующее мгновение она накинула на голову золотистую вуаль и, оставив меня стоять, зашагала по тропинке к берегу, чтобы застыть там мраморной статуей рядом с новым императором, отплывающим под ликующие возгласы толпы в Рим.

Я тоже спустился вниз и занял место в строю, рядом с другими солдатами, и когда погребальный костер Траяна наконец догорел, мои глаза все еще были полны слез.

Мой император ушел. Его место занял новый. Вон он стоит, нацепив на лицо маску скорби.

«Ты спал с моей женой?»

«Да, Цезарь, – мысленно ответил я. – На следующий день после того, как ты отнял у меня легион, взамен вручив список тех, кого я должен убить. Я спал с твоей женой».

И, между прочим, сделал ей ребенка.

А в один прекрасный день ты умрешь, причем у меня на глазах.

Но пока я тебе об этом не скажу. Подожду до лучших времен.

Кроме Викса и нескольких второстепенных персонажей, все действующие лица «Императрицы семи холмов» отнюдь не плод авторского вымысла. Императоры Траян и Адриан, их жены Плотина и Сабина, друзья Викса Тит и Симон, даже усыновленный Виксом Антиной – все они реальные личности. Жизнь и карьера Викса основана на жизнеописаниях нескольких известных солдат того времени, в частности, офицера кавалерии Тиберия Клавдия Максима, который действительно пленил умирающего дакийского царя Децебала и принес Траяну его голову, а также Марка Турбона, который благодаря своей доблести от рядового легионера дослужился до преторианского префекта при императоре Адриане. Таким образом, в моей книге Викс в некотором роде присвоил себе заслуги других людей, чему он вряд ли был бы рад. Редко кому из рядовых легионеров удавался столь стремительный взлет, как то случилось с Виксом, но исключать такую возможность нельзя. Длительные военные кампании Траяна несли с собой огромные человеческие потери, в том числе и среди офицеров, что открывало возможности карьерного роста тем, кому повезло остаться в живых. Повышения раздавались в награду за проявленный героизм. При этом немаловажно было попасть под крыло кого-то из начальства. Пользуясь благосклонностью императора или кого-то из старших офицерских чинов, даже простой легионер как Викс мог мечтать о повышении в звании.

Приключения Сабины не дошли до нас в виде надежных исторических свидетельств. В тех же, что дошли, четко просматривается вражда между ней и ее мужем Адрианом. Будучи гомосексуалистом, он женился на ней по политическим соображениям, однако вскоре проникся к ней неприязнью якобы за ее «приступы дурного настроения». В свою очередь Сабина не раз публично заявляла, что не желает иметь от него детей, ибо они были бы несчастьем для человеческого рода. Реальная Сабина, как и героиня этой книги, действительно повидала мир. Она ездила вслед за мужем во время его путешествий, что дает основания полагать, что склонность к приключениям была ей свойственна. Степень ее свободы порой вызывает удивление. С другой стороны, римские женщины никогда не сидели взаперти, пользуясь той свободой, какую им удавалось получить у мужей и отцов. Так что, несмотря на традиционный суровый образ paterfamilias, железным кулаком сжимавшего бразды правления семейством, Древний Рим знал и любящих отцов (известно, что Цицерон баловал своих дочерей), и любящих мужей. Немало римских женщин путешествовали по провинциям, возя за собой детей, в то время как их мужья служили наместниками или начальниками гарнизонов. Были случаи, когда отдельные любительницы приключений сопровождали мужей в военных походах. Так, например, внучка императора Августа, Агриппина Старшая, сопровождала мужа во время всех его войн. И я решила, почему бы не позволить сделать то же самое моим героиням, Сабине и Мире? Благотворительная деятельность Сабины была в духе того времени, ею занимались многие патрицианки. Известна, например, ее щедрая финансовая помощь сиротам. Чего нельзя утверждать точно, так это того, что у нее имелись внебрачные связи. Тем не менее Адриан удалил от двора нескольких мужчин за то, что они-де «слишком фамильярны» в общении с его супругой, в том числе одного из своих преторианцев. Мы не знаем, стояли ли за этими обвинениями реальные факты супружеской неверности или же императрица легко заводила дружбу, в том числе и с мужчинами.

Иное дело – императрица Плотина. По всей видимости, на страницах моей книги я несправедлива к супруге Траяна, которая вошла в историю как милая, но вполне обычная женщина, которая никогда не вмешивалась в политику. А вот усыновление Траяном Адриана на смертном одре – история действительно темная, и по Риму ходили упорные слухи, будто императрица приложила к этому руку. Всю свою жизнь она опекала его; подтолкнула к браку с Сабиной, чтобы крепче привязать к императорской семье, и не делала секрета из своих надежд в один прекрасный день увидеть его преемником своего мужа. И хотя Траян воздавал Адриану заслуженные почести, отношения между ними никогда не отличались теплотой. Траян действительно предлагал направить сенату небольшой список кандидатур (хотя Тит, в силу своей молодости, по всей видимости, в него не вошел), который поручил составить своему вольноотпущеннику Федиму. Однако Плотина сочинила свой собственный указ об усыновлении Адриана и сама подписала его, пока ее муж лежал на смертном одре. Разыгранный ею фарс с телом умершего мужа, сколь омерзительным он бы ни показался, вполне в духе того времени, тем более что слухи о том, что она якобы нарочно утаила смерть Траяна, чтобы составить фальшивое завещание, с завидным упорством ходили среди ее современников, чьи записки дошли до наших дней. Возможно, я очернила Плотину, изобразив ее психически ненормальной женщиной и воровкой. Тем не менее Траян, уже лежа на смертном одре, действительно высказывал предположение, что его отравил кто-то из близких. Известно также, что его секретарь, вольноотпущенник Федим, внезапно умер в тот самый день, когда Адриан был объявлен императором, как будто кто-то решил от него избавиться.