— А ты можешь представить себе мужчину, который быпозволил своей жене заниматься юриспруденцией? Я абсолютно уверена, что, когдавыйду замуж, мой муж потребует, чтобы я сидела дома, устраивала приемы и рожаладетей.

Некоторое время они молчали, поскольку оба знали, что так ужустроен мир чуть не со времен Адама.

— А что, у тебя уже есть кто-нибудь на примете? У тебяили у твоих родителей?.. — осторожно поинтересовался Джо. — Ну, человек,за которого ты выйдешь замуж…

Его и в самом деле волновал этот вопрос. «Быть может, —с неожиданным страхом подумал он, — за то время, что мы не виделись, ейвстретился какой-нибудь хлыщ…»

— Нет, — просто ответила Кейт. — Никого уменя на примете нет.

— Тогда зачем об этом толковать?! — воскликнулДжо, не сумев сдержать своей радости. — Зачем волноваться заранее? Ипотом, если ты будешь учиться в юридическом колледже, ты можешь познакомиться смолодым человеком, с которым у тебя будут общие интересы. Наверняка он нестанет особенно возражать, если вы оба будете юристами… — Джо повернулся к нейи, с трудом избежав соблазна взять ее за руку или обнять за плечи, спросил: — Ивообще, разве это так важно — выйти замуж?

Сам Джо в свои тридцать лет еще никогда не задумывался обэтом всерьез. А Кейт было всего восемнадцать, и у нее впереди была целая жизнь— достаточно времени, чтобы выйти замуж и завести детей. Джо было страннослышать, как она говорит об этом, словно замужество, семья были для нее чем-товроде серьезного занятия, которому она обязана посвятить себя целиком. Мужчиныподобным образом относились к карьере. Он понимал, что для Кейт — как и дляподавляющего большинства женщин — брак был чем-то почти обязательным, но думатьо нем, готовиться к нему, не имея никого, кто ей хотя бы немножко нравился,казалось ему совершенно бессмысленным занятием. Только потом Джо пришло вголову, что так, вероятно, смотрели на брак родители Кейт, и тогда в еевзглядах не было ничего удивительного.

— Я думаю, что брак — вещь достаточно важная, —сказала Кейт задумчиво. — Во всяком случае, так утверждают все, кого яхорошо знаю и уважаю. Возможно, когда-нибудь и я тоже буду так считать. Носейчас… сейчас я просто не могу себе представить, как все это будет. И я никудане спешу. Я рада, что сначала должна закончить колледж. Целых четыре года ямогу ни о чем таком не думать, а там… там посмотрим. За это время можетслучиться всякое.

— Например, ты можешь убежать с бродячим цирком, —вставил Джо, и Кейт, рассмеявшись шутке, откинулась на песок, подложив подголову руку.

Глядя на нее, залитую лунным светом, Джо невольно подумал,что такой красоты он еще никогда не видел. Ему даже пришлось напомнить себе,что Кейт еще совсем ребенок, хотя и выглядит как женщина. Стараясь справиться ссобой, он отвернулся и долго смотрел в сторону.

— Наверное, в цирке мне бы понравилось, — сказалаКейт, не имевшая ни малейшего представления о той борьбе, которую вел с собойДжо. — Когда я была маленькой, я любила смотреть на наездниц — у них былитакие красивые коротенькие платьица, расшитые золотом и бахромой. И на лошадей,конечно, тоже. А вот тигров и львов я побаивалась: они ужасно громко рычали.

— Я тоже боялся львов, — откликнулся Джо,по-прежнему изучая очертания залитого лунным светом берега. — Правда, ябыл в цирке только один раз, в Миннеаполисе, но мне там не понравилось. Клоуны— и те показались мне какими-то скучными, к тому же там было слишком шумно ислишком много народа.

Это было вполне в его характере, и Кейт невольно улыбнулась,представив себе Джо серьезным, почти угрюмым маленьким мальчиком в короткихштанишках на помочах и клетчатой сорочке. И тут же она вспомнила, что клоуныникогда не нравились и ей. Кейт всегда казалось, что эти горластые ребята врастрепанных рыжих париках немного перебарщивают. Правда, порой она все жеулыбалась их топорным репризам, однако гораздо больше Кейт ценила тонкую игру.Как, очевидно, и Джо…

Это последнее соображение заставило ее подумать о том, что уних с Джо, очевидно, гораздо больше общего, чем можно предположить на первыйвзгляд. Оставалось только выяснить, что заставляет ее так тянуться к этомучеловеку — схожесть или различие характеров.

— И все-таки мне бы хотелось поработать в цирке, чтобыузнать этих людей поближе, — сказала она. — Говорят, циркачи — народсовершенно особенный. К тому же приятно, когда кругом много людей — есть с кемпоговорить.

При этих словах Джо рассмеялся и повернулся к ней. Подобногозаявления следовало ожидать — насколько он успел ее узнать, Кейт любила людей иникогда не сторонилась незнакомых компаний. Наверное, она сумела бы стать своейв любом обществе — даже среди тех же гимнастов, наездников, укротителей.Простота и естественность, не покидавшие ее в любой обстановке, вызывали у Джолегкую зависть — сам он подобного дара был начисто лишен. Однако это заставлялоего еще сильнее восхищаться Кейт.

— А для меня нет ничего хуже, чем сборище незнакомыхлюдей. Или даже знакомых. Наверное, именно поэтому мне так нравится летать.Там, наверху, нет никого, с кем я обязан поддерживать светский разговор, —никто не лезет со своими пустяковыми проблемами и не требует, чтобы я раскрылему душу. На земле мне почти никогда не удается этого избежать, а пустаяболтовня здорово утомляет. Каждый раз после десятиминутной беседы с кем-топосторонним я чувствую себя так, словно толкал в гору тридцатитонный вагонугля.

Джо говорил вполне искренне: разговоры — любые разговоры —подчас причиняли ему почти физическую боль. «Быть может, — не раз думалон, — это общая беда всех летчиков?» Они с Чарльзом Линдбергом совершилине один многочасовой перелет, обменявшись при этом всего несколькими словами.Оба считали это вполне естественным, однако Джо не мог представить, чтобы Кейтмолчала, как рыба, по восемь часов кряду.

— Общение с людьми меня буквально выматывает, —сказал он. — Каждый чего-то от тебя хочет, каждый требует, чтобы тывысказал свое мнение по тому или этому вопросу. А когда в конце концов что-тоскажешь, тебя либо не поймут, либо тут же кому-то передадут твои слова, безбожноих при этом переврав. Так и получается, что разговаривать с кем-то — толькоусложнять себе жизнь.

Это было любопытное высказывание — любопытное, потому чтопроливало свет на еще одну сторону его характера.

— Значит, ты любишь, чтобы все было как можно проще? Ичтобы каждый мог остаться в одиночестве, если ему хочется? — мягкоспросила Кейт.

Джо кивнул. Он действительно всегда избегал лишнихсложностей, хотя и знал, что большинство людей просто обожает осложнять себежизнь.

— Я тоже люблю, когда все просто и понятно, —задумчиво сказала Кейт. — Но одиночество… Нет, это не по мне. Я люблюобщаться с людьми, люблю с ними разговаривать, спорить… Когда я была маленькой,мне порой бывало тяжело, потому что у нас дома всегда было слишком тихо. Ведькогда я появилась на свет, маме было сорок, а папе и того больше. Я любилагостей, музыку, танцы, а мне иногда не с кем было и словом перекинуться. Мама иотец… они вели себя так, словно я была уже взрослая — маленькая, но взрослая. Амне хотелось быть ребенком — шуметь, прыгать, разбивать локти и коленки,пачкать красками платье. Но в нашем доме все всегда было в идеальном порядке:столы, стулья, ковры… и я. Я старалась не очень огорчать родителей, хотя мне инелегко было всегда соответствовать их представлениям и взглядам о том, какимдолжен быть десятилетний ребенок.