Хватит!

Мечты явно уносят ее не туда.

Алессия тихо снимает промокшие ботинки и носки и торопливо шлепает босыми ногами по коридору на кухню. На столешнице пустые бутылки из-под пива и коробки от еды навынос, но Алессия бежит в свой безопасный уголок, в прачечную. Там она прислоняет ботинки к горячей батарее, вешает рядом носки в надежде, что они хоть немного подсохнут к тому времени, как она соберется домой.

Алессия стаскивает мокрые перчатки и шапку, вешает их на крючки у бойлера, потом снимает и куртку, которую ей дала Магда. Пристроив куртку на крюк рядом с перчатками, недовольно хмурится – с куртки прямо на чистый, выложенный плиткой пол, капает вода. Джинсы тоже промокли насквозь – на улице ливень. То и дело вздрагивая, Алессия снимает джинсы и натягивает халат. К счастью, он не промок, заботливо завернутый в пластиковый пакет. Подол закрывает ей колени, и даже без джинсов она выглядит вполне прилично.

Заглянув в кухню, девушка убеждается, что хозяина там нет. Наверное, еще спит. Быстро закинув джинсы в сушку для белья, она поворачивает рычажок. По крайней мере, домой пойдет в сухом. Ноги у нее замерзли и покраснели, и, выхватив из горы сухого белья полотенце, Алессия растирает ступни, возвращая их к жизни. Немного согревшись, она надевает свои разношенные кроссовки.

– Алессия?

Zot!

Мистер проснулся. Что ему нужно?

Непослушными замерзшими пальцами она вытаскивает из пакета тонкий шарф и повязывает им голову, пряча промокшую косу. Глубоко втянув воздух для храбрости, выходит из прачечной – хозяин стоит на кухне.

– Привет, – с улыбкой говорит он.

Алессия поднимает голову. Обезоруживающая улыбка зажигает в его изумрудных глазах огоньки и освещает прекрасное лицо. Девушка смущенно краснеет и отворачивается.

Зато она чуть-чуть согрелась.

В прошлый раз он так сердился на нее… Что же изменилось?

– Алессия, – снова произносит он.

– Да, мистер, – отвечает она, не поднимая глаз.

Сегодня он хотя бы одет.

– Я просто хотел поздороваться.

Она на мгновение поднимает глаза, не понимая, чего он хочет. Его улыбка слегка померкла, на лбу наметились морщины.

– Здравствуйте, – говорит Алессия, все еще не понимая, этого ли он ждет.

Хозяин кивает и неуверенно переминается с ноги на ногу, будто собираясь что-то добавить, но потом разворачивается и уходит.

Ну я и придурок! «Привет!» Нашел что сказать! Все выходные думал о девушке, а при встрече только и выдавил: «Я просто хотел поздороваться».

Какого черта со мной творится?

На полу в коридоре отпечатки босых ног.

Она что, пришла сюда босиком? Под дождем? Не может быть!

В спальне сумрачно, а вид на Темзу не вызывает вдохновения. С неба льет без остановки. Капли замолотили по стеклу с самого утра, и я даже проснулся от шума. Черт! Она, наверное, брела пешком под проливным дождем. Интересно, где она живет и сколько ей пришлось идти? Я хотел разговорить ее, узнать хоть какие-нибудь подробности жизни, однако не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять – рядом со мной ей не по себе.

Как бы выяснить, ей не нравлюсь я или она не в восторге от мужчин вообще?

Неприятная мысль. А может, я рядом с ней нервничаю и смущаюсь? Сбежал же я от нее на прошлой неделе – вспоминать об этом не слишком приятно. В будущем такого допускать нельзя.

На самом-то деле, девушка меня вдохновила. На все выходные я погрузился в музыку. Сбежал от недавно обрушившейся на меня ответственности, которой никогда не желал, спрятался от горя… или смог выразить свою печаль в музыке.

Не знаю. Знаю, что сочинил (и закончил!) три пьесы и еще две набросал вчерне. А к одной мелодии меня так и тянет написать слова. Я забросил и телефон, и электронную почту, закрылся ото всех и впервые в жизни нашел утешение наедине с самим собой. Вот так откровение. Кто же знал, что я в состоянии столько сделать? И все-таки не понимаю: почему девушка подействовала на меня так сильно, если мы обменялись всего парой слов? Не вижу логики. Впрочем, и зацикливаться на этом не хочу.

Взяв с прикроватной тумбочки телефон, я замечаю, что моя постель в ужасном беспорядке.

«Чтоб тебя… да я неряха».

Торопливо заправив постель, я выхватываю из кучи одежды на диване тонкий черный свитер с капюшоном и натягиваю его на футболку. Прохладно. А у нее ноги промокли… наверное, совсем замерзла. В коридоре я на минуту останавливаюсь, чтобы подкрутить термостат – подниму-ка температуру на пару градусов.

Она выходит из кухни с пустой корзиной для белья и пластиковым ведерком с чистящими средствами и тряпками. Опустив голову, проходит мимо меня в спальню. Я смотрю вслед фигурке в бесформенном халате: длинные бледные ноги ступают неслышно, хрупкие бедра легко покачиваются… неужели сквозь халат просвечивают розовые трусики? Из-под шарфа, которым она повязала голову, спускается длинная темная коса, кончик которой покачивается прямо над трусиками в такт шагам. Надо бы, конечно, отвернуться, но я завороженно смотрю на ее нижнее белье. Розовые трусы полностью скрывают ягодицы и поднимаются до талии. Никогда не видел на женщине таких огромных трусов. И от этой картины мое тело пронзает желанием, словно мне тринадцать лет.

Черт! Я беззвучно рычу. Вот извращенец!.. С трудом поборов искушение идти за ней, я ухожу в гостиную, падаю там за стол и принимаюсь разбирать электронные письма от Оливера.

Алессия с удивлением оглядывает застеленную постель. Раньше в спальне всегда царил беспорядок. Вот и сейчас на диване горой свалена одежда. И все же комната гораздо чище и уютнее, чем всегда. Раздвинув шторы, девушка окидывает взглядом реку. «Темза», – шепчет она вслух дрожащим голосом.

Река темная, все вокруг серое, сумрачные деревья на том берегу… совсем не похоже на Дрин. На дом. Это город, в котором много жителей. Слишком много. Дома она видела в окно плодородные земли и горы в снежных шапках. Алессия прогоняет мучительные воспоминания о доме. Ее ждет работа, которой нельзя лишиться, чтобы по-прежнему играть на рояле. Неужели хозяин сегодня не уйдет? Настроение сразу портится. При нем она не сможет сыграть свои любимые мелодии.

Зато она увидит его.

Мужчину, который снится ей каждую ночь.

Хватит о нем думать! Довольно. С тяжелым сердцем Алессия развешивает одежду в гардеробной. То, что пора стирать, складывает в корзину.

В ванной ее встречает аромат хвои и сандалового дерева. Приятный мужской запах. Алессия делает глубокий вдох, наслаждаясь благоуханием, и вспоминает его зеленые глаза… широкие плечи… плоский живот. Брызнув на зеркало чистящей жидкостью, она с ожесточением трет стекло.

Перестань! Перестань! Хватит!

Он платит ей за работу и никогда не посмотрит на нее как на женщину. Она всего лишь горничная, уборщица.