– Спустимся вниз, там посмотрим, – ответил Седой.

– Извините, товарищ командир! – голос капитана стал вдруг жестким. – У меня приказ командующего операцией. Врач специально пошел с нами.

– Осматривайте, – махнул рукой Седой. – Стас, Дрюня, палатки!

Окоп мгновенно накрыли плащ-палатками, которые держали разведчики, и, поднырнув под этот навес, доктор включил фонарь и начал осмотр. Он возился с раной более часа.

– Вас нужно срочно оперировать, – наконец сказал «эскулом», накладывая на раны салфетки. – Пуля задела на выходе лопаточную кость и раскрошила ее. Снаружи я вычистил, что смог. Но рану на спине нужно вскрывать и чистить. Кроме того, вы потеряли много крови. У вас вся одежда на спине пропитана. Вот такие дела! – как-то совсем по-граждански закончил он, вкалывая Седому два тюбика промедола, и полез из окопа наружу. – Командира немедленно в госпиталь!

Санитары попытались было сунуться в окоп, но разведчики оттеснили их и сами уложили Седого на носилки лицом вниз, как приказал доктор.

Затем было длительное «хождение по мукам», хотя пацаны старались нести носилки плавно, но по камням и корягам это получалось плохо. Пока его спустили вниз и донесли до полевого госпиталя, он искусал в кровь губы, а в глазах его плавали желтые круги. Седой держался из последних сил, чтобы не потерять сознание…

В госпитале – огромной, хорошо протопленной палатке, разбитой на отсеки, – его встретил старый знакомый – начальник хирургического отделения из Ханкалы.

– Егор! Здоров, братишка! А я че-то недавно думал о тебе. Давненько, думаю, не виделись, а это хорошо! Воюет, значит, без ранений. А ты вон чего удумал… Так, быстро срезайте с него одежду! – приказал он санитарам. – Всю! Обмыть, обтереть спиртом! И немедленно в операционную!

После длительной операции Седого перенесли в реанимационный отсек и уложили на койку. Солдат-санитар подключил ему капельницу и вышел. Вскоре явился хирург и сделал ему инъекцию в руку.

Он пошел к выходу, на ходу развязывая тесемки халата, и вдруг остановился.

– Я ввел тебе снотворное, – сказал он, поднимаясь с табурета, и, перекинув халат через плечо, вышел из отсека.

Седой уснул быстро, словно провалился… И проспал сном младенца, без сновидений, до утра.

23 февраля 2000 года. Около полудня.

Урочище Малый Харсеной

За два дня отряд Шапи Гусейнова понес жестокие потери. Восемнадцать человек убитых и раненых. Пятеро пропали без вести в лесных стычках с федералами. Раненых успели отправить на лошадях в селение до наступления русских, и это хоть немного развязало руки боевикам. Но связи с другими отрядами и группами не было, потому что батареи раций были разряжены и Шапи не знал общую обстановку в рядах моджахедов. Ясно было одно: из охотников они превратились в дичь…

Утром Шапи хотел провести отряд через верхнее плато, но вернувшиеся оттуда разведчики сообщили, что на плато высажен десант и «гоблины» уже возводят там укрепления. Был еще один вариант уйти с горы, но Шапи до последнего хотел скрыть этот путь от остальных, потому что к отряду прибилось шестеро моджахедов из других, разгромленных групп, да еще арабы-минометчики. Этим путем пользовались только боевики его отряда, и он не хотел, чтоб он стал общим достоянием, поскольку тогда о нем непременно узнают и федералы.

Выхода не было. Шапи сидел на поваленном дереве, задумавшись. К нему подошел Абдельджаффар и сел рядом.

– Ну, шта, амир Шапи? Завэла людэй в лавушька? Да? – Араб внимательно смотрел на Шапи маслинами темно-лиловых глаз.

– Нет! – твердо ответил Гусейнов. – Есть выход с горы, но с нами чужие люди. Боюсь, что они разнесут весть об этом пути среди других отрядов, и тогда…

– Ты шта несошь своим паганым ротом? – вдруг окрысился араб. – С какой пор моджахеды стал тибэ чужой люди?! Если ест пут, которий может выводить в тыл кафиров, его нада исползоват! А ты шта, стал его владэльца? Ты адын? Да?!

– Я совсем не это имел в виду, а то…

– Ти сапсэм патирался, да? – снова перебил его Абдельджаффар. Его глаза бешено сверкали. – Ти ишо што-то в виду имеишь?! Твой задач – вивесты моджахеддинов из-под удара кафиров! А ти сидышь тут, в виду имеишь… Вставай, амир! Хыватит сидэт! Веди атряд!

Шапи тяжело поднялся, упираясь руками в колени – как же все-таки он устал, – и подозвал к себе разведчиков.

– Мы начинаем движение к ущелью, – сказал он. – Пробегитесь до спуска, посмотрите, что там. Если все тихо, закрепитесь и ждите нас на месте. Если заметите что-то подозрительное, двое остаются наблюдать, а одного отправите ко мне с донесением.

Разведчики исчезли в зарослях боярышника, а Шапи поднял отряд. Посмотрев на моджахедов, Гусейнов вдруг понял, что зря гневался на араба: люди были измотаны до предела, и их нужно было выводить немедленно. Какая уж тут тайная тропа, если сейчас отряд можно брать голыми руками. Он ничего не сказал, только махнул рукой в направлении движения и пошел первым. За ним, как тени, двинулись боевики…

Посыльного от разведчиков не было, и Гусейнов понял, что, слава Аллаху, кафиры не нашли ущелье.

За два часа добрались до горловины ущелья, скрытой от глаз плотной стеной зарослей ежевики и шиповника. Здесь Шапи остановил отряд.

– Для тех, кто не ходил через ущелье! Собственно, это даже не ущелье, а щель, трещина. Здесь узкое место, и идти придется боком, прижимаясь к скалам. Поэтому рюкзаки и разгрузки снять – и нести в руках. Метров через сто ущелье станет шире, и тогда можно будет идти спокойно.

Моджахеды сняли рюкзаки и разгрузки и пошли вслед за Шапи. Он раздвинул кусты и, пригнувшись, шагнул в проход, больше похожий на нору. Ущелье предваряла небольшая площадка, где ожидали прихода отряда разведчики.

Старший из них, Саид, поднялся с рюкзака, на котором сидел, и закинул автомат на плечо.

– Все тихо, амир! Мы прошли до «чистых камней». Никаких следов пребывания человека не обнаружили.

– Бисмилляхи! (С богом!) Идите вперед! – сказал амир.

Разведчики взяли в руки рюкзаки, оружие и разгрузки и втиснулись в узкое пространство прохода. За ними потянулись остальные.

С трудом протиснувшись сквозь щель, моджахеды вышли к небольшому ручью. Здесь щель расширялась, и можно было идти ровно. Это место боевики отряда Гусейнова и называли «чистыми камнями».

Отдохнув и надев снаряжение, отряд двинулся дальше. Разведчики шли метров на пятьдесят впереди отряда, внимательно разглядывая камни под ногами.

В ущелье было сыро и сумеречно, поскольку растущие поверху кусты, сплетаясь ветвями, практически полностью скрывали его: поэтому федералы до сих пор ничего не обнаружили, хотя делали облеты каждый день.

– Карошь тропа! – догнав амира, заметил Абдельджаффар. – Можьно тыха вихадыть кафирам в тыл, дэлат дивэрсий и тыха ухадыт! Зачэм скриваль такой тропа?