И я пошла. Подалась бедрами назад, позволяя заполнить себя до упора, когда мужчина поднялся и толкнулся в меня плотью. И плевать, что чужой, что вдовец, что не нужно. В этой общей лихорадке стало плевать на все. На боль, на слезы, на стыд, на завтрашний день. Лишь бы мужчина не останавливался, никогда.

— Нет-нет-нет, пожалуйста, еще, — даже попросила в испуге, когда внезапно замер.

Я бы подалась к нему, если бы между нами была хоть толика пространства. Вместо этого начала извиваться, царапая руки со вздувшимися венами, которые будто приросли ладонями к столешнице, пока те не схватили за горло, прогибая под себя. И он снова продолжил, в этот раз сильнее и безжалостнее, пока я не захлебнулась собственными стонами с пеной у рта…

Мне понадобилось несколько минут, чтобы вернуться к реальности. Приходилось собирать себя по кусочкам, буквально с пола. Стасу удалось это сделать быстрее — он поднялся и молча вышел из кухни. То и дело тишину начал разрезать детский возглас недовольства, поторапливая вернуться к чему-то важному. Без посторонней помощи пришлось потрудиться, чтобы встать на ноги, которые не желали выпрямляться и держать свою хозяйку. Да и руки сильно тряслись, пока я намешивала детскую смесь.

О произошедшем не хотелось даже думать. Казалось, сгорю заживо, если позволю себе это. Когда мне совершенно некогда. Из кухни как на автопилоте, почти ползком до детской. Наконец-то села, взяв Кроху на руки. А она посмотрела на меня своими чистыми, синими глазками, полными слез, и с удовольствием присосалась к бутылочке. Так странно — неужели у такой чудесной малышки может быть такой чудовищный отец? Выйдя из ванной, он прошел мимо, на улицу. Заглянул лишь на обратном пути. Но и то так же молча немного постоял в коридоре, опаляя меня каким-то обжигающим взглядом, прежде чем отвернуться и подняться к себе наверх. И я даже была ему благодарна за это молчание. Меня вполне устроит, если он сделает вид, будто ничего не случилось. Даже знать не хочу, что он обо мне подумал.

***

Весьма паршивый выдался день, который наконец-то подошел к позднему вечеру. Всегда неприятно, когда предают. Когда доверенное лицо вдруг оказывается продажной крысой, что стало окончательно ясно после очередного «подарка» от Барсецкого. Да еще при этом смеет умолять его так искренне, будто действительно раскаивается.

— Вить, ну прости, — лепетал Илья, сидя напротив через письменный стол и пытаясь ослабить свой дохлый галстук. — Ты же знаешь, мне деньги нужны позарез. Сестре на операцию, жене вот-вот рожать…

Паша, который стоял возле двери, хмыкнул и покачал головой. Действительно. Это противно. Что даже нет серьезных оправданий его поступкам. Когда эта сестра хочет операцию по увеличению груди, а жена — рожать в Германии, не меньше. Тот случай, когда бабы крутят своим бесхребетным мужиком. И как только он сразу не распознал в нем подкаблучника? Этот перспективный молодой адвокат подавал хорошие надежды. Умен, сообразителен, хитер. Ему такие нужны. Если бы только не воровал у него под носом. А то повадился: проводить консультации без фиксирования, откровенно брать взятки, озвучивать клиентам какие-то дополнительные суммы для большей вероятности достижения результата, что только портило общий имидж его конторы.

— Ты мог бы просто попросить их у меня, — спокойно произнес Виктор, поднимаясь из своего офисного кресла.

Он подошел к бару и достал бутылку виски. Открыл ее и вдохнул запах крепкого напитка — древесный, терпкий, восхитительный. Настоящее элитное удовольствие, которое плеснул себе в стакан. Затем достал из холодильника ведерко с кубом льда, от которого отделил пару небольших кусочков с помощью ножа для колки и бросил туда же. Взял белое полотенце, протер об него руки и перекинул через плечо.

— Вить, я же все верну, клянусь, Вить…

— О, я верю, — ответил он, приготавливая сразу и вторую порцию виски. — А знаешь почему?

Спросив это, он вернулся к столу вместе с ножом и опустил оба стакана возле себя, прежде чем сесть.

— Вить, я не подведу, обещаю, — ответил парень, пытаясь еще немного ослабить галстук от своего дорого костюма, под которым уже весь вспотел.

Глядя на него, Виктор задумался — зачем ему в команде такой недальновидный человек?

— Угощайся, — предложил он Илье один из стаканов, на выбор.

Тот занервничал, явно ощущая в этом какой-то подвох. Только понимал, что показав свой страх — сделает только хуже. Поэтому привстал и потянулся за стаканом через весь стол. Молодец, послушный парень. Виктору потребовалось лишь приподняться и схватить за запястье, чтобы потом одним резким и целенаправленным движением вонзить острое лезвие ножа в центр мужской ладони, так что кончик воткнулся в деревянную поверхность. Парень вскрикнул от боли, прогибаясь под весом этого ощущения, и посмотрел на него широко раскрытыми глазами.

— Потому что у тебя нет выбора, дружок, — сказал он тому, легонько шлепнув по щеке, пару раз. — Или ты заканчиваешь мне врать и возвращаешь деньги или у тебя будут большие проблемы. Я доходчиво объяснил?

— Да, — выдохнул тот, начиная стремительно потеть и бледнеть. — Да, Вить, я все понял, черт, моя рука…

Прямо-таки сама неженка, того и гляди заскулит. Щенок обеспеченных родителей, которые без труда оплатили ему учебу на юрфаке. Он таких ненавидел, с первого дня своего поступления. Эти мажоры всегда ставили себя выше других, даже если умом не блистали. Теперь большинство из них подбирают крошки, так же как он в детстве, когда хотелось жрать.

— Вот и славно. И не скули, в древние времена за воровство руки отрубали. Я же всего лишь слегка повредил в надежде, что ты точно запомнишь этот момент, — добавил он, вытаскивая нож и отдавая парню полотенце со своего плеча, чтоб перетянул рану. — Паш, пригласишь уборщицу? У нас тут Илья порезался, заляпал кровью весь стол.

— Илье просто надо быть более аккуратным, — заметил Павел, уже открывая дверь.

— Согласен, — добавил Виктор, усаживаясь обратно в кресло и поднося стакан виски ко рту.

***

Сегодня спал как убитый. Впервые за последнее время проснулся без ощущения ноющей тяжести в районе груди, то пришло с опозданием. Впервые за это время были посторонние, отвлекающие мысли. Он несколько озадачен. Эта ночь выдалась непредсказуемой. Он всего лишь сорвался, как обычно без сожаления, а получил в ответ полный сюрприз. Даже и не сообразить теперь, кто кого трахнул — он или его. Эта Аня, с виду вся такая скромная и правильная, оказалась ненасытной нимфоманкой. И после этого будет говорить, что у него не все дома? У самой гормоны в полном загуле. И ведь не сложно догадаться, что эти гормоны у молодой девчонки нужно было кому-то включить. И эти простые мысли создавали интригующую загадку.

Не успел он проснуться, в районе обеда, нагрянул Барс со своей пассией, без предварительного звонка. Давай стразу просить кофе да сигареты. Они уселись за столом на улице. Туда же выперлись и две девицы, занятые мелкой по самые уши. Сегодня было отвратительно жарко и солнечно.