— Да. Уже начала путаться, которая из двух ее настоящая мать.

— Иногда мне кажется, что ты строг только со мной.

— Ты не права, моя маленькая…

— Витя! — завопила я, когда последняя фраза прошлась по воспаленным нервам. — Я же просила больше не говорить мне это.

— А я просил брать трубку, когда звоню! Может, все-таки выделишь для меня один вечер?

— Обязательно. Но позвоню сама, ладно?

— Хорошо. Жду. Только не испытывай мое терпение.

Он отключился первым, все равно оставляя за собой последнее слово. Очень четкое слово, прямое предупреждение, которое не стоило оставлять без внимания. И мне как-то резко стало нехорошо. Даже не понять теперь, как простое желание помочь чужому человеку стало закручиваться для меня в какой-то гремучий коктейль. Ведь я едва успокоилась, едва смогла договориться со своими демонами, чтоб перестали меня терзать. А тут и Стас со своими и Витя, как главный из них воплоти.

***

— Родила подруга… — задумчиво произнес Виктор, поворачиваясь в массивном офисном кресле к окну. — Подруга…

Не нравилось ему все это. Стоило бы проверить. Слишком надолго он оставил без внимания свою маленькую развратную девочку. Слишком молодая и опытная, а еще наверняка очень и очень голодная. Еще месяц назад был год с последнего секса. Упрямая. В тот раз закатила такую истерику, что пришлось уступить. А потом подумал — он подождет, когда придет к нему сама и попросит. К тому же стоило повременить, когда все уляжется.

Тогда слишком многое случилось сразу. Аня потеряла их ребенка на фоне стресса, когда об их связи узнала вся семья, в особенности трепетно любимый ею отец. Только вот, была беременной и Рита — ее сестра, а так же его законная жена. Конечно же, все встали на сторону Маргариты, осудили младшую и сделали из него жертву, устно, когда в глазах читалось скромное осуждение. Но это понятно, когда у них не было другого выхода, потому что понимали — другого он им не даст, как и то, что злить его — плохая примета. Голубевы вообще как-то странно поделили любовь между двумя дочерями. Старшей, Марго, доставалось значительно больше. Хотя, он и сам знал почему. Потому что эта стерва умела играть на людях. Видно училась с самого детства.

Чуть повернувшись, Виктор залез в ящик стола и вынул новую сигару, а к ней и длинные спички. Раскурил, уже с первых нот наслаждаясь пряным, насыщенным вкусом. И плотный дым сразу заклубился по небу, как если бы нежная ласка любовницы. Еще осталось хоть что-то, способное доставлять ему истинное наслаждение. Оставалось удачно завершить пару текущих судебных процессов. А также встретиться с Аней. Если за пару ближайших дней не перезвонит… что же, сама напросилась.

— Виктор Андреевич, — прозвучал по громкой связи стационарного телефона мелодичный голос его секретарши.

— Да.

— К вам посетитель.

— Барсецкий?

— Да.

— Пусть заходит.

Повернувшись обратно к столу, Виктор отложил сигару и поправил галстук. Статус обязывал принимать в достойном виде любого посетителя. Даже Глеба Барсецкого, который смотрелся неуместно в стенах его кабинета. Высокий, короткостриженый головорез в черной футболке плохо вписывался в классический стиль интерьера. Но это сущие мелочи, когда даже такой человек приходит по делу. Например, в данный момент тот должен принести информацию по одному банкиру, грязную информацию, который подал иск на своего компаньона, когда тот, в свою очередь, нанял его для решения своей неприятной проблемы. Когда что-то нельзя решить с помощью закона, приходилось применять другие методы.

— Надеюсь, ты не с пустыми руками? — спросил он Глеба.

Подойдя ближе, мужчина положил на стол маленькую флешку.

— Как заказывал.

— Отлично. У меня как раз назрел еще один заказ.

— Говори, — с ходу согласился Барсецкий.

— Да чувство такое снедает, что на моей лодке завелась крыса, которая ворует мой сыр. Проверишь одного моего сотрудника?

— Да без проблем.

Все-таки приятно было иметь под рукой столь полезного человека.

— Записывай данные.

***

Стас приехал спустя три часа. Чтобы не встречаться с ним, я сразу ушла в детскую и дождалась, когда он поднимется наверх. Только потом поняла, что мужчина был в магазине и привез пиво, алкоголь посерьезнее и хоть какие-то продукты. Так, этим вечером я все еще была в его доме, рядом с Крохой. Все никак не могла для себя решить, насколько мне страшно и что важнее — она или остатки моей гордости. Возможно, мне стоило бы собраться и молча уехать. Но я не могла оставить девочку. Не могла и взять ее с собой, когда Стас четко дал понять, как к этому отнесется. И пусть даже могла бы попросить помощи у Виктора, да только прекрасно понимала, что именно он за это попросит и чем вообще может обернуться такая затея. Моя Кроха словно взяла меня в плен. И чем дольше я находилась рядом с ней, тем отчетливее осознавала, как сложно мне будет от нее уходить. Няня на месяц — эта роль не для мой психики.

Почему-то в ранней юности еще не понимаешь, насколько это чудесно — быть матерью. Когда страх толкнул меня на аборт, тогда я даже не задумалась о последствиях. В голове кричала одна мысль — отец будет в ярости, что расстроится, что не простит, что скажет такое, чего не вынесу. Вторая непредвиденная беременность уже заставила осознать хоть что-то и посмотреть на все по-другому. Со мной всегда так — если не страх, то протест, чтоб всему миру назло. Только оказалось поздно протестовать. В этот раз мой малыш не выжил, я потеряла его, когда хотела дать шанс хотя бы ему. Словно какая-то кара небес за все мои предыдущие ошибки, и это вкупе с такими женскими проблемами, из-за которых я больше не была способна забеременеть естественным образом. Поэтому для меня Кроха не просто несчастный ребенок без матери. Она мое искупление. Она просто — моя, моя девочка, которой очень нужна материнская забота. Такая, которую была готова ей дать. Наверное, поэтому я все-таки собралась с духом и решила подняться наверх.

Когда открыла дверь его комнаты, Стас медленно повернулся и посмотрел мне в глаза: прямо, открыто, без намека хоть на какой-то стыд. Он сидел на кровати. В руках бутылка пива и самокрутка, еще не зажженная.

— Я осталась исключительно из-за твоей дочери, — начала ему отвечать с некоторым опозданием. — Я не побежала в полицию, я даже готова списать произошедшее этой ночью на срыв, Станислав. Только при одном условии — ты обратишься за помощью к специалисту, потому что…

— К кому?! — резко перебил он, крайне удивившись моим словам.

Я занервничала, вернее просто сильнее, чем до этого.

— То есть, это нормально, что вчера ты едва не вышиб себе мозги. Или мне. И что вчера ты…

Я резко замолчала, когда подавилась собственным вдохом. В горле образовался колючий ком. А Стас — он отвернулся от меня, чем-то ругнулся под нос и все-таки прикурил свою сигарету, даже не дожидаясь моего ухода.