чем-нибудь мешали. Его родители говорили, что каждую неделю он взрывался, часто вплоть до того, что бил по стенам. Хотя гнев может быть реакцией на конкретную фрустрацию, садисты выплескивают гнев на любого — вне зависимости от того, имеет человек отношение к причине их фрустрации или нет. Миллон заявляет: «Личность жертвы скорее случайна, выбирается непроизвольно»{88}. Это объясняет, почему Эрик был рад убить любого, кто перейдет ему дорогу, — конкретных жертв не существовало, только давно накипевшая ярость, которую требовалось выпустить.

В некоторых случаях символом всего, что ненавидит садист, становятся конкретные люди или институты. «Эти символические фигуры должны быть уничтожены… насилие — это отчаяние, атака на символы, а не на реальность»{89} (курсив мой). В случае Эрика символическая фигура в макрокосме — это мир или все человечество; однако в микрокосме это была школа и все, кто в нее ходит. Школа — и мир — угрожали его шаткому самовосприятию.

Эрих Фромм, социолог и психоаналитик, давал садизму следующее определение: «стремление иметь абсолютный и неограниченный контроль над живым существом»{90}. Это была цель Эрика в жизни. Больше того, он писал: «Я бы хотел стать главным судьей, который определяет, жить человеку или умереть»{91}. Во время нападения желание Эрика сбылось. Но что он получил от такого ужасающего поведения? Для садиста причинять другим страдания — не просто возбуждение или вознаграждение, это преображение. Для садиста «абсолютный контроль над другим существом, всесилие… создает иллюзию того, что он выходит за пределы человеческого бытия… Это преобразование бессилия в ощущение всесилия» (курсив оригинала){92}.

Эрик стремился к ощущению всесилия. Он хотел выйти «за пределы человеческого бытия». Компенсаторный нарцисс стремится превозмочь свою неполноценность величественными фантазиями — к тому же стремится и садист: «Он садист потому, что чувствует себя бессильным, неживым и беспомощным. Он пытается компенсировать этот недостаток властью над другими, преображая червя, каким себя ощущает, в Бога»{93}. Мы знаем, что Эрик видел себя метафорическим «червем»: стремным слабым мальчишкой с чудно́й внешностью. И мы знаем, что он претендовал на божественность. Его садизм стал решением дилеммы червя, который хочет стать Богом.

Мы можем понять Эрика Харриса, разобравшись в его многогранном характере. В нем сочетались параноидные фиксации на контроле и статусе, антисоциальные отсутствие эмпатии и отвержение морали, нарциссическое восприятие себя высшим человеком и садистскую потребность во власти над другими. Нападение позволило выплеснуть свой гнев на случайные и/или символические цели и дало возможность воспользоваться насилием, чтобы другие дрожали в страхе. Так он почувствовал себя Богом — имеющим власть даровать или отнимать жизнь. Эрик даровал смерть. В конце концов, эти люди угрожали его самовосприятию.

Почему самовосприятие Эрика было под угрозой? Ничто в мире не поддерживало его раздутый образ. Он не имел высокий статус в школе. Не мог найти постоянную девушку или пару на выпускной. Его дразнили те, кого он презирал. Его арестовывала и воспитывала система правоохранения, обладавшая над ним властью. Куда ни глянь, везде попадались люди с более высоким статусом или авторитетом. Это было невыносимо. Все это угрожало его образу — его личности.

А что делать, когда появляется угроза твоей личности?

Устранить угрозу.

Стрелки-психопаты

Что можно сказать о группе стрелков-психопатов? Во-первых, слово «группа» легко неправильно истолковать. Из 10 стрелков, представленных в книге, психопатами были только двое. Это важный факт. Люди часто огульно зовут всех школьных стрелков психопатами, но это неправильно. Большинство школьных стрелков под этот диагноз не подпадают.

Насколько похожи Дрю Голден и Эрик Харрис? Оба мальчика были садистами. Эрик фантазировал об изнасилованиях девушек и пытках. Еще примечательно его поведение во время нападения, когда он дразнил жертв и радовался власти над другими. Садизм Дрю ясно выражался в том, что он мучил и убивал кошек.

Еще одна общая черта — их навык самопрезентации. Эрик немало гордился своим умением обманывать людей. Он так впечатлил инспектора по надзору, что заслужил досрочное освобождение. Дрю тоже хорошо скрывал свою темную сторону. Ничто не говорит о том, что его родители или учителя имели представление, как жестоко он обращается с животными и запугивает сверстников.

Еще оба мальчика были нарциссами. Эрик дал это недвусмысленно понять в своем дневнике. Хотя Дрю подобных записей не оставил, его поведение предполагает, что он ставил себя «выше правил». Он не мирился со школьной дисциплиной. К тому же если его нападение смотивировала злость на учителей, то это очередное доказательство, что он считал, будто они не имеют права указывать ему, как поступать.

И у Эрика, и у Дрю были проблемы с управлением гневом. Мистер и миссис Харрис замечали всплески сильных эмоций у сына. Также гнев Эрика очевиден везде в его дневнике и в показаниях одноклассников. Гнев Дрю проявлялся в его угрожающем и запугивающем поведении.

Многие дети думают, что оружие — это круто, но у Эрика и Дрю увлечение было нездоровым. Дрю владел оружием с детства и часто выбирал его темой для домашних заданий. Точно так же фиксировался на огнестреле Эрик. Рисовал солдат и оружие, часто писал школьные сочинения об оружии, снимал видео с ним, играл в видеоигры, где надо стрелять и убивать, а когда наконец купил свое первое оружие, почувствовал себя «богоподобным». И Эрик, и Дрю были этим одержимы. Джон Дуглас, знаменитый профайлер ФБР[7], зовет такое увлечение «оружейным фетишизмом»{94}. Для таких ребят оружие символизирует силу и мужественность. Без него они никто; с ним у них есть власть над жизнью и смертью.

Впрочем, Дрю и Эрик похожи не во всем. Пожалуй, больше всего в глаза бросается разница в возрасте: Эрику было 18, а Дрю — 11. Дрю — самый юный школьный стрелок. Он проявил садистское поведение и совершал убийства до пубертатного возраста. Нет свидетельств, что Эрик проявлял психопатическое поведение в детстве.

Отличались и основания мальчиков для нападений. Дрю злился на всех в школе; это видится единственной причиной, почему ему было так нужно убивать. Эрик же оправдывал свое желание истребить неполноценных людей и/или все человечество тем, что полагал своим великим пониманием человеческого бытия и структуры общества. Из-за философской подоплеки его атака напоминала атаку террористов, которые с помощью насилия делают публичное заявление о своем деле. Разнится и масштаб: Дрю мыслил на местном уровне, Эрик — на глобальном.

Какова жизнь школьных стрелков-психопатов? Они считают, что имеют право на особое отношение из-за кажущегося превосходства. Когда к ним