– Канцелярия на прием документации работает с двух.

– А до двух? – спросил я. – Что она делает до двух?

– Работает на выдачу документации, – объяснила женщина, кутаясь в темно-зеленую вязаную кофту. – С девяти до часу. А с часу до двух – обедает.

– Понятно, – ответил я и вышел на улицу, не очень-то расстроившись. Служба находилась в самом что ни на есть центре города, и я отправился бродить по красивейшим местам. Вернулся около половины третьего, довольный прогулкой и обедом. К женщине выстроилась очередь. Я добрался до нее где-то к трем часам. Она взяла у меня папку с документами и, бегло просмотрев их, вернула, заявив:

– К сожалению, не могу принять.

– Почему? – Я ожидал чего угодно, но только не такого начала.

– Месяц назад вышло указание руководства. Все пакеты документов, сдаваемые гражданами и юридическими лицами, на получение разрешений на строительство, могут быть поставлены на входящий только с визой инспектора службы, курирующего район, где расположен земельный участок. У вас… – она еще раз взглянула на документы, – проспект Тореза… Лев Васильевич – инспектор. Румянцев. Зайдите к нему в сорок пятый кабинет. А потом с его визой – ко мне.

– А указание руководства – оно, конечно же, устное, да? Или есть внутренний регламент? – начал было я, но тут надавили сзади, из очереди, какой-то дядька завопил:

– Ты чего там треплешься, юноша? Тебе же русским языком сказали: иди к инспектору. Вот и иди… Дай нам-то сдаться!

Я оглядел очередь и с удивлением обнаружил, что почти все смотрели на меня хмуро и злобно. Забрав документы, пошел к Румянцеву. Остановился перед его дверью, читая объявление. Румянцев, написано на табличке, Л. В. Приемные дни: вторник с 14 до 18, четверг с 10 до 13. Не очень-то подходит. Я дернул дверь за ручку – она оказалась закрыта. Походил немного по коридорам службы, а затем, вернувшись к заветной двери, попробовал подергать еще раз. Закрыта. Я постучал. Никакой реакции. И пошел восвояси. Вторник – завтра, думал я, ничего страшного. Сразу отправился в квартиру: нагулялся днем.

Во вторник выбрался из дома в половине второго – и сразу в службу. Поднялся на третий этаж к кабинету Румянцева. Никаких изменений. Дверь закрыта. Никого нет. Я сунулся в соседнюю дверь – там были признаки жизни, но меня остановили граждане, сидящие в очереди.

– Куда вы? – спросила меня симпатичная блондинка с ворохом бумаг в руках. – Мы тут в очереди вообще-то…

– А, – единственное, что пришло мне в голову. – Извините. А не знаете, где Румянцев?

– Нет, – сухо ответила она и отвернулась. Ко мне обратился пожилой мужчина в потертом коричневом костюме:

– Он болеет. Две недели уже. Ветрянка. Вы вот привиты, молодой человек?

– А фиг его знает, – ответил я. – Мама занималась. Позвонить ей?

– Да не, – улыбнулся мужчина, – это я так… На всякий случай…

– А я не прививалась, – вновь вступила в разговор блондинка, – принципиально.

И, нахмурив симпатичный лоб, добавила:

– И мяса не ем.

– Принципиально? – спросил я.

– Да, – ответила она и снова отвернулась.

– А его кто-нибудь замещает, не знаете? – спросил я мужчину, а он внимательно посмотрел на меня и ответил вопросом на вопрос:

– Вы первый раз здесь, молодой человек?

– Да, – честно признался я и покраснел, как будто речь шла о моей девственности.

Блондинка вновь повернулась и уставилась на меня, а мужчина улыбнулся:

– Вот это да! По-хорошему завидую вашей чистоте, юноша.

– Было бы чему, – огрызнулся я. – Мне вон документы надо сдать на разрешение…

– Ну, это у вас вряд ли получится. Придется ждать выхода Румянцева.

– Чего это? Исполнение государственной функции связано с конкретной личностью? Ай-яй-яй…

Мужчина вздохнул и грустно посмотрел на блондинку. Та направилась к кабинету, из которого только что вышел молодой парень в красивом черном костюме. Остановилась, взявшись за ручку двери, и проговорила:

– Интересный экземпляр. Давно таких не встречала.

И скрылась за дверью. Пожилой мужчина тихо спросил, разглядывая мои ботинки:

– Как тебя зовут, сынок?

– Юра, – ответил я.

Очередь, пока мы болтали, увеличилась на двух человек.

– Отлично, – ответил он, протягивая мне руку. – А меня – Аркадий. Вот что, Юра, смотри, как я мыслю. По опыту. Если твоя цель – получить документ, то лучше бы тебе играть по их правилам, если же цель – повоевать, тогда нужно найти своего Санчо Пансу. Война твоя будет – с мельницами. Ветряными.

Я задумался на минутку. А потом сказал, улыбаясь:

– Можно же и то и другое…

– Думаешь?

– Ага. Кто у этого Льва Васильевича начальник?

– Наталья Андреевна. Мы, собственно, к ней и стоим. Она отвечает за правобережные районы.

Блондинка вышла из кабинета. Засобирался Аркадий. Сказал, направляясь к двери:

– Попробуй сходить к ней. После меня.

И исчез за темно-коричневой дверью кабинета. Я сел на его место, на скамеечку, и уже в сотый, наверное, раз начал перелистывать бумаги. Аркадий вскоре вышел и, улыбнувшись, пожелал мне удачи.

В кабинете я сразу же очутился в поле зрения гордо восседающей на кресле голубоглазой, красиво стареющей женщины. С подкрашенными, черными как смоль волосами. Глаза ее смотрели на меня с весельем: настроение у дамы было хорошее. Она повернула голову к соседке по кабинету – молодой загорелой девушке в очках, – продемонстрировав мне свой гордый римский профиль, и сказала кокетливо:

– О, Ритка, смотри. Это откудова к нам такого красивого мальчика замело?

Я повернулся к зеркалу, висящему справа от входа, на тыльной стороне шкафа, и не увидел там ничего необычного, кроме разве что трехдневной щетины и взъерошенных волос. А сам вспоминал, где уже слышал эту ремарку.

– Садитесь, – она кивнула в сторону стула. – Что у вас там?

Ну конечно. «Любовь и голуби». Я сел напротив нее и протянул документы. Она взглянула на заявление:

– Проспект Тореза. Вам к Румянцеву.

– Наталья Андреевна, он болеет.

– Знаю. Но не лепрой же… Поправится.

– Когда?

– Ну откуда я знаю? Я же не доктор. Пить бросит – и поправится, думаю. Иммунитет он себе подорвал. Вы, мужики, вечно так: первые сорок лет вливаете в себя всякую дрянь, а следующие двадцать по докторам бегаете да по аптекам. Правда, Рит?

– Не знаю, Наталья Андреевна, – отвечала девушка, не поднимая глаз от документа. – Мой благоверный пока на первом этапе. Пока только вливает. А по аптекам бегаю я. За глицином себе и ему за активированным углем.