– Госпожа магичка, – приветствовал Еву Жартрез, – а мы вот, работаем вовсю. Там, наверху, эта, вещи прежних хозяев нашли. Совсем уж негодные. Мы их сожжём?

– Конечно, сжигайте, если они сгорят. Заодно и камин проверим.

– Сгорят, как не сгореть. Тряпьё да старые книжки-тетрадки-бумажки какие-то.

– Стойте, господин Жартрез! Какие книги?

– Да говорю ж негодные совсем. Ничего в них не понять. Картинки и те на картинки не похожи.

– Книги и бумаги не трогать, я сама просмотрю их потом.

– Эй, Торен! – крикнул Жартрез помощнику, который работал на втором этаже, – книжки и бумажки не трогать! Госпожа магичка их читать будет!

Ева выбрала одну из толстых тетрадей, исписанных затейливыми формулами, для того чтобы посмотреть вечером, договорилась с Жартрезом о ремонте мансарды в мэрии и о том, чтобы он подготовил доску, на которой Дайана могла бы нарисовать вывеску их будущей конторы.

– Маленькая госпожа рисует вывески? – поинтересовался мастер.

– Вывески я ещё не пробовала, – смущённо призналась девочка, – Это будет первая моя работа.

– Рисовать это хорошо, – похвалил её Жартрез, – как наш малеванник Тойка утоп осенью по пьяне, так и некому вывески теперь править. А люд идёт и идёт ко мне за ними. Попробовала бы, молодая госпожа, а? Я вам доски для работы, а вы людям картинки на лавку там, али на мастерскую. Дело верное. Уж на что криворук был Тойка непутёвый, а на жизнь малеванием картинок справно зарабатывал.

– Я попробую, только место оборудуйте мне для работы, – отчего-то смутившись, сказала Дайана.

– А то! – повеселел мужчина. – Комнатка, что на задний двор выходит в самый раз и подойдёт. И материал сложить, и светлая. Всё, как полагается, сделаем!

Расстались девушки и Жартрез довольные друг другом.

– Ева! Я тоже буду зарабатывать! Вот увидишь, я не буду тебе обузой, – радовалась Дайана на пути в гостиницу.

– Даечка, ну какая же ты обуза? Ты же моя сестрёнка младшая. Только тебе не работать, а учиться нужно. Ты хочешь учиться в столице?

– Нет! – слишком поспешно ответила Дайана. – Я хочу жить здесь, с тобой. Евочка, ну давай жить здесь, в нашем домике, только ты и я, а? Ну, и ещё Фосенька, конечно, – она чмокнула розового в нос.

– Пока мы так и живём, – успокоила её старшая подруга. Вот вырастешь, – она улыбнулась, – и сама скажешь, что нашла мужчину своей мечты.

– Нужен он мне, – недовольно проворчала Дайана.

Ева предусмотрительно замолчала, заметив, как в очередной раз закрывается её новая подруга, стоило только завести разговор о её прошлом или будущем.

Девушки зашли в лавку, купили картон, кисти и краски, чтобы Дайана могла приступить к эскизам.

Вечер прошёл плодотворно. У девочки был явный талант к рисованию, и, как поняла Ева, она училась этому. Линии получались чёткие, выверенные. Сочные краски привлекали взгляд. Дайана с душой ушла в работу, которая полностью захватила её. А Ева уселась у окна с прихваченной тетрадью. Графики, формулы. Кажется, формулы, написанные в ней, были связаны с расчётами пространственных перемещений. Область знаний незнакомая, но, как оказалась, очень интересная. Интересно, откуда могли появиться эти записи у малограмотной горожанки?

***

Ночью Еве опять приснился тот же самый незнакомец. И опять он был абсолютно голым.

– Подожди! – он первым начал разговор. – Давай поговорим.

– Это ты называешь разговором?! – возмутилась девушка, показывая на его вполне себе оформившееся желание, заметное в свете слабенького ночника, который она предусмотрительно оставила зажжённым.

– Это я называю нормальной реакцией на присутствие красивой девушки в моей постели, но если ты поделишься одеялом, – и он несмело протянул руку к одеялу, которое натянула на себя до самого подбородка Ева, – то я перестану смущать твой девичий взор.

Пришлось выделить уголок одеяла нахалу, повадившемуся на постоянной основе посещать её сны.

– Я не пойму, когда это мы с вами перешли на ты?! – не успокаивалась она. – И вообще, это моя постель!!

– Вот об этом я и хотел поговорить, детка.

– Ева! – прошипела Ева.

– Ева, – растягивая гласные, проговорил незнакомец. – А я… я не знаю, кто я. Понимаешь, я помню себя только в твоей постели. Очнулся – рядом ты, ну, а я что, не мужчина разве? А ты завизжала. И –темнота. Потом опять ты. Укусила меня, между прочим! – незнакомец с обидой потрогал нижнюю губу. – И дальше опять темнота. Я, конечно, был бы счастлив провести всю жизнь в постели с женщиной. Но не так же! – с обидой добавил он.

– А я при чём? Да ты вообще мне снишься!

– То есть, ты знаешь, что в любой момент можешь проснуться, и твоя жизнь продолжится, как ни в чём не бывало?

– Конечно. Первой ночью благодаря тебе была поднята на ноги вся гостиница!

– Это когда ты завизжала?

– Да! – обиженно призналась девушка.

– А что? Это идея! Вдруг, и мне поможет. Я повизжу?

Ева в знак согласия прикрыла уши руками.

– И-ииииииии!!

***

Проснулась Ева от собственного хохота. Она уткнулась лицом в подушку, чтобы не разбудить Фоську и Дайану, которая спала в кровати, стоящей у противоположной стены. Розовый недовольно заворочался и слегка приоткрыл сонные глаза.

– Всё хорошо, Фосенька, всё хорошо, – успокаивала его хозяйка, продолжая время от времени прятать лицо в его мягкой шкурке, стоило ей только вспомнить это полное надежды "И-иииии".

Утром не выспавшаяся, но непонятно весёлая Ева заняла своё место за рабочим столом напротив помощника мэра. Вскоре в мэрию прибыл плотник с помощниками, и там начался форменный кавардак. Слышно было, как по чёрной лестнице, отчаянно ругаясь, работники таскали доски и материалы, резко запахло свежей древесиной и краской.

– Госпожа магичка, – появился в приёмной сам Жартрез, – мы, того-этого, совсем ненужную мебель в окошко покидаем? Ну, чтобы не шуметь вам тут слишком. А потом всё соберём и вывезем, да?

– Конечно, покидайте, – ответил вместо неё Риколик с мученическим выражением на лице, – а то, не приведи боги, шум ещё здесь устроите!

Ева подняла голову от бумаг и, в подтверждение слов нервного помощника мэра, согласно кивнула головой. Она честно провела на рабочем месте положенные полдня, после чего простилась с несчастным Риколиком до завтра.

В зале ресторанчика, куда они пришли на обед, пустовал только один единственный столик, за который их с почтением провёл сам метрдотель заведения. Вчерашнее представление повторилось. Опять розовому со всех столов посылали угощение, опять его большущие глаза светились от переполнявшего его счастья, и опять он не смог осилить все предложенные ему блюда и с надеждой переводил глаза с тарелок на хозяйку.