Симка углубилась в лабиринт улочек самой старой части Воли. Полицейская молчала, хотя периодически поглядывала на него, словно хотела о чем-то спросить. Сдерживалась.

Кабинет располагался в подвале дома, удаленного от Барьера не более чем на сто метров. Дальше были только низкие дома бедняков и отбросов общества. Последние несколько метров до Барьера избегали даже бездомные собаки. Коммуникаторы теряли связь, навигация сходила с ума. Это был небезопасный район. Юдита нажала звонок, через мгновение нажав снова. Когда где-то внутри звякнуло разбитое стекло, она непроизвольно потянулась к спрятанной под курткой кобуре. Звук не повторился. В стальных дверях открылось маленькое окошко, и показалась камера. Сканер проверял их ID-чипы.

— Кого ты притащила? — грубый голос был искажен плохим динамиком.

— Того, кого мы искали, — ответила она.

Динамик щелкнул, окошко закрылось. Заскрежетал замок, и двери приоткрылись настолько, чтобы они смогли протиснуться в мрачное нутро. Электрический привод закрыл двери, как только они оказались внутри. Это не было похоже на врачебный кабинет, разве что владельцем был доктор Франкенштейн. Тусклый свет, исходивший от стоящей в углу лампы, освещал только контуры окружавших их вещей, и этого хватило, чтобы заметить, что медицинское оборудование было не только самого низкого класса, но и в ужасном состоянии. На некоторых мониторах не хватало корпусов, кабели обмотаны изолентой.

— Я как-то начинаю серьезно сомневаться, — буркнул Харпад.

— Я не буду вас резать, — произнес низкий седой мужчина пятидесяти лет, разглядывая его из-за толстых стекол очков. Заляпанный комбинезон, несмотря на белизну ткани, больше подходил бы для слесарной мастерской. — Обследование не инвазивное, — добавил он, — если только вы не считаете проникающие в ткани лептоны — инвазией.

— Постараюсь не подхватить какое-нибудь дерьмо от одного взгляда на это, — продолжал ворчать нюхач.

— Пришли результаты, как только закончишь анализ, Соул, — полицейская повернулась к дверям. — Я свяжусь с вами завтра перед обедом.

— А возвращаться я должен сам?

Она смерила Харпада взглядом, в котором мелькнуло что-то вроде замешательства — он не смог точно определить эмоцию.

— Вызовите машину. Она будет тут через пять минут.

— А через пятнадцать тоже будет?

Двери за ней закрылись. Харпад остался один на один с Соулом, который все еще с любопытством смотрел на него.

— Можем начинать? — спросил нюхач.

— Можем, — ответил врач. Он не двинулся с места, все еще глядя на Харпада.

— Ну, тогда начинаем.

Врач медленно подошел к стене и включил еще одну лампу. Это мало что изменило, но теперь можно было увидеть стены и другое медицинское оборудование. Много оборудования. Это не врачебный кабинет, даже не старый его аналог. Помещение выглядело как чистилище для сломанных машин. Тут их распределяли: кого на металлолом, а кого на переделку и повторное использование.

— Вы — врач? — спросил Харпад. — За что вас сюда сослали?

— Никакой ссылки. — Соул коснулся лежащей на столешнице панели управления. — Стоит что-то делать только потому, что это правильно. Разве не так?

Харпад жестом обвел кабинет.

— Так заканчивает человек, который делает то, что правильно.

— Ложитесь сюда, пожалуйста, — сухо сказал врач. Он указал на аппарат, состоящий из установленного вертикально кольца и лежанки, которая заходила в него. — Лептоны теряют терпение.

Харпад подозрительно провел пальцем по коричневой синтетической коже, обтягивающей лежанку. Она противно липла, словно ее не мыли много лет. В принципе, ему было все равно. Он лег на нее, не снимая обувь, и сразу почувствовал, как она прилипла. У него промелькнула мысль, что ответ врача был неоднозначным. Правильная ли эта работа или тоже наказание за правильные поступки?

— Что это за оборудование? — вместо этого спросил он.

— Его название вам ничего не скажет, — врач флегматично заканчивал конфигурации на панели. — У вас есть при себе какие-нибудь металлические предметы?

— Да. А почему вы спрашиваете?

— Потому что они могут убить вас во время обследования.

Харпад сел, вытащил зажигалку, портсигар с выгравированной на нем надписью: «Для Павла, любви всей моей жизни», на всякий случай отложил и коммуникатор. Похлопал по себе, ничего больше не нашел. Перочинный нож ему не вернули после задержания. Раздалось гудение. Лежанка с противным писком роликов заехала в кольцо.

— Не двигайтесь, — попросил Соул. — На пару минут превратитесь в труп.

Харпад сохранял неподвижность следующие десять минут, пока оборудование гудело и выдавало из себя писк, наводящий на мысль об альтернативной музыке. Наконец все стихло, лежанка выдвинулась.

— Ну что, я здоров? — спросил нюхач, поднимаясь.

— Я еще не закончил. — Соул показал ему на кресло. — У вас нет в желудке вилки, а это уже что-то.

Он положил руку Харпада на подушечку, лежащую на столе, и надел на запястье браслет, соединенный тонкими кабелями с очередным аппаратом. На экране выскакивали цифры. Наконец, появилась диаграмма, и что-то запищало.

— Вот и все, — врач снял браслет и фальшиво улыбнулся. — Нано в порядке. Чего еще желать от жизни.

— Что в порядке?

— Нано. У вас здоровое нано.

Нано означало что-то очень маленькое, но ни с чем конкретным не ассоциировалось. Он встал.

— Что они хотели узнать?

— Может, они сами вам скажут, — врач быстро взглянул на него из-за очков. — Анализ еще не готов, это старая аппаратура, но уже сейчас я вижу, что им не понравится.

— Их недовольство меня не волнует. — Харпад накинул куртку и вышел.

— Они будут недовольны, — повторил Соул, когда двери с грохотом закрылись.

Триумф стоял в десяти метрах от входа. Переднее правое крыло было погнуто. Гильдия автомехаников выбила закон, принуждающий владельцев авто заменять в течение недели любой поврежденный элемент кузова. Протесты экологов, желающих ограничить ненужные замены, ускоряющих рост свалок и увеличение Облака, ни к чему не привели. Каждый тянет в свою сторону, не оглядываясь на остальных. Харпад давно сформировал позицию: альтруизм, глобальное мышление и тому подобные фантазии о лучших временах ограничивались для него ненанесением ненужного вреда другим. Он пытался выбирать наиболее простые решения, избегая бесполезных размышлений о тех вещах, на которые человек не мог повлиять. Вывод на сегодня напрашивался один: в запасе есть еще немного времени до того, как автопилот сам направит автомобиль на станцию техобслуживания. Он думал, что делать с остатком ночи. Обычно он шел в бар или ложился в кровать и переключал телевизионные каналы, просматривая каждый не дольше пары минут. В последнее время к этому добавились свидания с девушкой, с которой его связывало нечто большее, чем случайный секс.