Горячая ладонь коснулась моего предплечья. Вздрогнув, я открыла глаза и наткнулась на пристальный взгляд главного дознавателя.

– Вам дурно?

Я покачала головой и торопливо отвернулась.

Лодочка мягко толкнулась о причал, и гребец, сложив торонн, пришвартовал ее рядом с другими чернобокими суденышками. Паук выбрался первым и снова протянул мне руку, и в этот раз я не стала медлить.

Маленькая площадь перед городским судебным архивом была полна людей. Мелкие лавочники снимали с витрин тяжелые ставни, кто-то набирал пресную воду из городского резервуара, к началу рабочего дня из переулков тоненькими ручейками стягивались служащие в теплых форменных одеждах. Я медленно пошла вслед за ними, чувствуя, как спину жжет взгляд главного дознавателя.

Тяжелая дверь отворилась передо мной, пропуская в полумрак холла, и с грохотом захлопнулась, отсекая меня от иллюзорной свободы.

* * *

– Садитесь. – Главный дознаватель отодвинул передо мной массивный стул с резными подлокотниками. Я послушно опустилась на мягкое сиденье, сложила перед собой руки в толстых перчатках и замерла в ожидании, когда Паук наконец сообщит, зачем он привез меня сюда.

Кабинет с видом на канал, выделенный главному дознавателю, располагался на втором этаже здания архива. Через приоткрытое окно доносилось приглушенное пение гребцов и шум пробуждавшегося города. Мягкий утренний свет заливал комнату, придавая всему розоватый оттенок.

Паук, раздраженно меривший шагами комнату, остановился у противоположной от меня стороны стола.

– Ваша серия не складывается, – отрывисто произнес он. – Мне удалось отыскать несколько случаев, где жертвами выступали молодые девушки благородного происхождения, а убийцами – менталисты, но не более того. Все они убиты разными способами в разное время. Ничего общего.

Он подошел к шкафу и вынул какие-то бумаги с нижней полки. Стопка пухлых папок тяжело опустилась на стол.

– Десять дел за последние восемь лет, – бросил он. – Три леди заколоты либо зарезаны, но каждое из этих убийств разделяет, по меньшей мере, несколько лет. Двух девушек утопили. Впрочем, полагаю, для ваших краев это не редкость. Есть одна задушенная, одна застреленная, а одна сброшена с крыши. Две особы сошли с ума от ментального воздействия и скончались, подобно Дьячелли, через некоторое время после происшествия.

Паук разложил передо мной папки веером на всю длину стола. Пододвинул стул – простой, вероятно используемый для посетителей – и сел рядом.

– Ознакомьтесь. – Он жестом указал на разномастные, грязные документы с надорванными уголками: в городском судебном архиве за порядком следили ничуть не лучше, чем в исследовательском центре. – Какие из этих случаев вам известны?

Я осторожно, стараясь случайно не коснуться Паука, подтянула к себе первую папку, посмотрела дату, пробежалась глазами по кривым строчкам отчета. Главный дознаватель наблюдал за моей работой, не вмешиваясь, но я кожей чувствовала его внимательный изучающий взгляд. Это сбивало с мысли, не давало полностью сосредоточиться.

Дело было собрано кое-как: менталиста поймали и казнили – так зачем же после утруждать себя заполнением лишних бумажек. Долистав до конца, я отодвинула папку в сторону. Чуть позже к ней присоединилась и вторая. Леди Марея, дочь лорда Бехо, приближенного к семейству Астерио, была зарезана в самом начале карнавального месяца в Веньятте. Тело со следами ментального воздействия отыскали за городом лишь несколько дней спустя, и преступнику удалось скрыться. А юная супруга одного из судовладельцев была утоплена в канале посыльным, который принес ее покупки с ярмарки.

Паук вопросительно посмотрел на меня.

– Про эти убийства мне ничего не известно. Они произошли слишком давно, в то время я еще… – Я замялась.

– Были под следствием? – подсказал главный дознаватель.

Я хмуро посмотрела на него.

– Ждала казни.

Паук нахмурился. Молчание, неприятное и тягостное, как воспоминания, повисло в комнате. Я пробежалась взглядом по титулам папок, не решаясь выбрать следующую. Наконец взгляд уцепился за знакомое имя, и я с некоторым облегчением отложила дело на дальний край стола.

– Почему нет? – спросил главный дознаватель. – Молодая женщина и менталист, совершивший преднамеренное убийство. На первый взгляд все сходится.

– Нет. Я уверена.

– Даже не заглянете внутрь?

Я устало покачала головой. Содержимое дела было мне известно во всех подробностях, большинство из которых я предпочла бы не знать.

– Мужчина в возрасте, вдовец, оставшийся один с маленьким сыном, женился второй раз на молодой девице. Казалось бы, обыкновенная история, каких немало, только вот финал у нее вышел особенно трагичным, – тихо проговорила я. – Некоторое время спустя лорд умер, после чего все его состояние и опека над ребенком перешли к новой супруге. Каким-то образом она узнала о том, что мальчик, возможно, обладал даром. И мачеха отыскала к ребенку… особый подход. Семь лет, пока ему не исполнилось семнадцать, он провел в сыром подвале семейного особняка, ежедневно выдерживая побои и издевательства, а позже и кое-что похуже. Вдове казалось, что за столь долгое время она уже успела сломать пасынка. И, наверное, рано или поздно это случилось бы, не приведи она в дом второго мальчика, десятилетнего сироту, якобы усыновленного сердобольной женщиной. Увидев ребенка, которому была уготована та же судьба, старший не смог сдержаться. И дар менталиста, прежде дремавший в нем, пробудился. Он вынудил мачеху отпустить себя и мальчика, но не рассчитал силы. Ментальное воздействие оказалось настолько травмирующим, что женщина умерла, едва успев отпереть замок.

Я замолчала, переводя дыхание. Паук тоже не проронил ни слова.

– В отделе магического контроля Веньятты юного менталиста сочли неопасным, а причину, толкнувшую его на убийство, недостаточно серьезной для показательной казни на Ратушной площади. Так он попал в исследовательский центр Бьянкини. Некоторое время мы обучались вместе, а два года назад его затребовали в Фиоренну. Сейчас он консультирует там главного дознавателя по вопросам, связанным с ментальной магией. Вы, вероятно, должны были встречаться.

Паук хмыкнул, больше никак не прокомментировав мою историю.

Я потянулась за следующим делом. Шесть лет назад охранник застрелил знатную леди, а после покончил с собой. Запястье убийцы было обожжено. Это явно свидетельствовало о нарушении условий магического контракта на ношение энергетического оружия – использовать его против членов семьи нанимателя было одним из основных строжайших запретов. Кроме того, законники обнаружили на обоих остаточные следы ментальной энергии, но большее считать с уже остывших тел было невозможно.

Повертев папку в руках, я с некоторым сомнением отложила ее к делу о вдове и пасынке-менталисте. В конце концов, если верить Пауку, дел с применением энергетического оружия больше не было. Немного подумав, я добавила в дальнюю стопку еще и дело девушки, которую менталист – предположительно отвергнутый любовник – столкнул с крыши. Паук наблюдал за моими действиями с молчаливым безразличием.