– Ну не я же!

– А кто?

– Спроси у Дины. Это она занимается советами.

– Спрошу, не сомневайся.

Дина была молоденькая девушка из новеньких. Она явилась вкабинет бледная.

– Что случилось, Фаина?

– Это твое художество?

– Да, то есть я просто записала, что говорила этатетка.

– Это все дословно записано?

– Да.

– А там, кажется, был еще пассаж о купальниках?

– Ну, она сказала, что считает, будто полным лучшенадевать купальники с юбочкой. Хрень какая-то!

– А ты, значит, полагаешь, что полным женщинам надовывешивать свои жиры между трусами и лифчиком раздельного купальника в мелкийцветочек? А заодно и обтягиваться и не носить черного, не носить свободныхплатьев?

– Так это не я, а эта тетка…

– А ты как считаешь?

– Фаина Витальевна, я не понимаю…

– А ты понимаешь, что не имеешь права чужим именемподписывать свои идиотские соображения? Ты уволена.

– Уволена?

– Да. Этот репортаж позор нашего журнала. К тому же снами грозит разорвать отношения крупное издательство. А это несравнимо большаяпотеря для журнала, чем ты. Приходится выбирать. И выбор явно не в твою пользу.

– Фаина Витальевна, но я же не виновата!

– Да? А кто виноват?

– Ну чего эта тетка расскандалилась? Мы вот бралиинтервью у ихней писательницы Мыловой, ну я ей предложила рецепты, она не глядяподмахнула. А эта выпендривается.

– Мылова? Мы печатали интервью с Мыловой? –озверела я.

– Да, а что?

– О боже! А куда смотрит Анита? Она давала разрешениена Мылову?

– Нет, это Лариса Вадимовна…

– Это интервью уже вышло?

– В следующем номере…

– И Анита это подписала?

– Номер подписан в печать.

– Все!

– Что все? Вы ведь не уволите меня?

– Уже уволила.

– Ну и ладно! Тоже мне, фря итальянская! Вас женихбросил, и вы на мне зло срываете! Ничего, вы тут тоже не задержитесь.

– Светлана, немедленно подготовь приказ об увольненииза профнепригодность. И пусть не отрабатывает две недели. Отпуск оплатить ивон! Чтобы не шаталась по редакции.

– Ну, вы круто… – с восхищением заметила Светлана.

– И так будет со всяким, что низводит наш журнал доуровня дешевого сортирного чтива!

Под вечер, когда я уже ничего не соображала, позвонилаАнита.

– Фаинчик, что там стряслось?

– Ты в курсе, что у нас печатают интервью с Мыловой?

– Что? Не может быть!

– В следующем номере. Я уж не говорю о новом стилеработы, из-за которого приходится краснеть перед приличными людьми и терятьочень выгодных партнеров.

– Погоди, я что-то не понимаю…

– Давай не по телефону.

– Хорошо.

– И ты ее уволила? – спросила Анита, глотнувсельдерейно-огуречного сока.

– Да. Она не годится для нашего журнала.

– Но для начала ее надо было бы предупредить, а потомуж…

– Анита, ты дала мне все полномочия. Ну если мыпечатаем интервью с Мыловой, это уж… Дальше и падать некуда.

– Его еще не поздно снять?

– Анита, ты что, не подписывала номер?

– Подписывала. Сама не знаю, как я пропустила… Голова,видно, не тем была занята. Я чувствовала, что теряю ориентиры… Телевидениезабирает столько времени, а ты уехала…

– Послушай, ты должна определиться, что для тебя важнее– журнал, твое истинное детище, или временное пребывание на экране. Передачу влюбой момент могут закрыть, на дворе кризис, а журнал без тебя гибнет.

– Я понимаю, хотя у нас поднялись тиражи.

– За счет снижения планки?

– Да нет, конечно, за счет телевидения. Думаешь, почемуя так на тебя рассчитываю? Меня на все не хватает, а вдвоем мы справимся.

– Попробуем, но тогда не удивляйся, что я уволила этунаглячку.

– Понимаешь, от нее может быть много вони… У нее мамашав Думе…

– Кто тебе ее подсунул?

– Да Лариска, будь она неладна.

– То есть ты ее на работу не принимала?

– Нет. Ее брала Лариска.

– А твои глаза где были?

– Сама знаешь.

– Да… И много у тебя тех, кого взяла Лариса?

– Нет, еще только Жорик, стилист. Но он гений, это ятебе со всей ответственностью говорю.

– Уже легче.

– Фаинчик, ну что ты так сердишься?

– Я просто не понимаю, что с тобой случилось? Ведь тысама создала журнал, сама установила, казалось бы, незыблемые принципы, ивдруг… Я помню, как ты толковую, умную девушку не взяла из-за неправильногоманикюра, а теперь…

– Что-то я устала… Знаешь, уход мужа, кризис среднеговозраста, телевидение… И потом, ты же всегда отказывалась появляться насветских тусовках, а я должна… Вот и укатали сивку крутые горки. Прости. Всамом деле, действуй, как считаешь нужным. Кстати, на место Дины надо кого-товзять…

– Я даже знаю кого.

– Вот и отлично, действуй!

– Анита, ты мне не нравишься. Я многое могу взять насебя, но я не готова просто заменить тебя во всем, может, лучше продать журнал,пока не поздно? Пока он еще котируется? Переживем кризис, тогда можно придуматьчто-то свежее, хотя и во время кризиса свежие идеи могут заинтересовать многих…

– Нет, невозможно! Я столько сил потратила, налаживаясвязи, и вышла на самый высокий уровень, со мной считаются, у меня имя… Второйраз мне не потянуть. Меня будут считать «сбитым летчиком», ты же знаешь нашутусовку.

– Господи, как я это ненавижу!

– Фаина, ты меня не бросишь?

– Анита, ты что, так влюблена, да?

– При чем тут это? – ахнула она.

– А при том, что еще недавно, в Риме, ты говориласовершенно иначе.

– Да? Может быть… – задумчиво произнеслаона. – Мне сорок пять, я лучшие годы ухлопала на свое становление, нажурнал, проморгала мужа, проморгала сына… А теперь, когда, казалось бы,добилась всего, чего хотела, все мои мысли занимает этот немолодой мужик…

– Обалдеть! Я всегда считала, что ты слишкомрассудочная и рациональная… Но постой, ведь Дмитрия Сергеевича ты встретиланедавно, а номер с Мыловой…