Или вспоминать поцелуи Райана.

Она стала думать о своем шоу, наконец-то отредактированном и готовом к вечернему показу в следующую пятницу. Зоуи вспомнила о рекламном ролике к программе, который собирались показать в начале следующей недели. Он должен быть ярким и запоминающимся.

Затем ее мысли снова вернулись к Райану. Она видела его раза два. Они перекинулись парой слов, не упоминая о тех поцелуях и пламени, вспыхнувшем между ними. И никаких намеков на то, чтобы встретиться еще раз, кроме как на предсвадебном ужине и самой свадьбе, разумеется.

Зоуи заставила себя заняться изучением содержимого коробки, хотя там было мало интересного. Кукла, маленькая резная коробочка с карандашами и косметикой, высушенный и спрессованный букетик для корсажа, скорее всего, оставшийся после танцевального вечера.

— Мой дневник, — вспомнила она.

Зоуи с трудом открыла замочек, просмотрела первые страницы, написанные ею в шестнадцать, и дошла до места, где быстрым и небрежным почерком она охарактеризовала свои чувства по поводу первого поцелуя Райана.

— «Он поцеловал меня, — прочитала она вслух. — В лоб! Потом его губы соскользнули и прикоснулись к моим. У меня по рукам забегали мурашки. Его губы были похожи на резину… в любовных романах все описывают совсем по-другому…» Не помню, чтобы я так писала.

В том, как целовал ее взрослый Райан, она не находила ничего резинового. Его поцелуи зажигали ее, вызывали трепет. Зоуи потрясла головой, чтобы избавиться от докучливых мыслей. Она не может допустить романтические отношения между ними.

Почему нет? — спросил внутренний голос. Тебе понравилось. Ему поправилось. Вы оба одинокие и взрослые люди. Что такого, если вы позволите себе пожить полной жизнью хотя бы несколько минут?

Потому что, когда таких минут становится все больше, ты понимаешь, как дорого они стоят, внушала себе Зоуи, продолжая читать дневник. Перевернув еще несколько страниц, она дошла до записи, которую сделала за несколько дней до окончания школы. Четким, рассерженным почерком было написано:

«Папа с мамой снова ссорятся, но я никогда еще не видела, чтобы все было так плохо. Мама в слезах. Кейт тоже плачет. Я стараюсь сдерживаться, но у меня плохо получается. Я не видела Райана уже несколько дней. Мне совсем не с кем поговорить. Я чувствую себя такой одинокой».

— Я чувствую себя такой одинокой, — повторила Зоуи только что прочитанные слова.

Она пребывала в полной растерянности после известий о разрыве родителей, переезде отца и о том, что Кейт и Райан сбежали вместе. Не осталось никого, с кем Зоуи могла бы поговорить, разделить свое горе, потому что единственный человек, на которого она могла положиться, исчез так же, как и остальные.

— Зоуи, — позвала Кейт, поднимаясь по ступенькам. — Мне нужно поговорить с тобой.

— Я на чердаке.

Услышав быстро приближающиеся шаги сестры, Зоуи закрыла дневник и сунула его в коробку за несколько секунд до того, как Кейт появилась в дверях.

— В магазине проблемы. — Кейт лениво огляделась и рассеянно смахнула паутину с волос. — Что ты здесь делаешь? — Прежде чем Зоуи успела ответить, она затараторила: — Я не смогу поехать в Цинциннати сегодня.

Сердце Зоуи запрыгало от радости. Никаких походов по магазинам!

— Плохо… — пробормотала она.

— Ты же отвезешь подарки, правда? — Кейт покачала ключами от своего нового спортивного автомобиля прямо перед лицом Зоуи.

Возможно, долгая дорога в Цинциннати в шикарной красной машине вытеснит из ее головы полные боли слова, когда-то написанные в дневнике. Слова, которые задевают за живое даже десять лет спустя.

— Уверена, что смогу уговорить маму поехать со мной. — Зоуи схватила ключи и сунула их в карман, пока Кейт не успела передумать. — И заодно расспрошу ее о загадочном друге.

Сестра рассмеялась.

— Кем бы он ни был, это тайна, надежно охраняемая в Огайо. Итак, что происходит между тобой и Райаном? И не говори, что ничего. Я видела, как вы смотрите друг на друга, когда думаете, что никто не обращает на вас внимания.

— Ты подталкиваешь его ко мне с того самого момента, как я вернулась домой. Я предупреждала тебя насчет сводничества. Райан сказал мне, что тоже говорил с тобой об этом.

— Говорил. Я не послушалась. Ну так что, срабатывает? — Кейт поставила еще одну скамеечку для ног и села. — Давай рассказывай. Мы же всегда делились своими секретами друг с другом.

На губах Кейт появилась озорная улыбка, и Зоуи, которая сразу вспомнила об одном так и не разделенном секрете — ночи, когда Кейт и Райан сбежали, — захотелось стереть глупую ухмылку с лица сестры.

— Мы целовались. И все. Больше говорить нечего. Некоторые секреты, — Зоуи встала и произнесла нарочито чопорным, холодным тоном, чтобы развеселить Кейт, — тебе лучше не знать.

Сестра захихикала, а Зоуи подумала, что некоторые секреты не предназначены для того, чтобы делиться ими с сестрой, бывшей замужем, пусть и недолго, за человеком, который одним только поцелуем мог заставить Зоуи растаять.

Зоуи быстро переоделась, стараясь поскорее отправиться в дорогу и в буквальном смысле установить дистанцию между собой и Райаном. Она набрала номер матери и нахмурилась, услышав автоответчик.

— Мама, это Зоуи. Сегодня я буду в Цинциннати. Может, пообедаем вместе? Поговорим. Я угощаю. Свяжусь с тобой позже.

Какие бы чувства ни теплились между ней и Райаном, она не сможет вечно хранить свой секрет от Кейт или мамы. И тогда ее романтичная сестричка будет грезить о том, как Зоуи и Райан пойдут рядом к алтарю не как шафер и подружка, а как жених и невеста. А Пенелопа станет просматривать детские книжки в поисках имени для своего первого внука.

Во всяком случае, подумала Зоуи, роясь в шкатулке в поисках сережек с изумрудами, сегодня они с мамой смогут поделиться секретами современных свиданий, хотя Пенелопа и продолжала хранить молчание насчет своего нового друга.

Зоуи взяла в руки изумруды, подарок себе самой в честь очередного карьерного скачка на «Пробудись, Америка». Ужасно дорогие, они были символом ее успеха. Но почему-то она чувствовала, что именно сегодня надевать их не стоит. Она положила их обратно в шкатулку и взяла простые серебряные серьги в форме колец.

Надевая серьги, Зоуи изучила свое отражение в большом зеркале, висящем на двери платяного шкафа. Ей сейчас двадцать восемь, она свободна, довольно привлекательна, живет в городе своей мечты, находится в самом начале блестящей карьеры и… Зоуи рассмеялась. Со своими рыжими волосами, в широких темно-ореховых брюках и свитере цвета полыни она почти соответствовала расцветке любимого дуба.

Дуб заставил ее подумать о Райане, уже в который раз. В Ривербенде, казалось, все напоминало о нем. О том, что когда-то, как считала она, они были предназначены друг для друга. О дружбе, которая всего несколько дней назад казалась безвозвратно потерянной, а теперь… могла снова возродиться. Или даже больше, чем просто дружба, если бы Зоуи воспользовалась шансом. Если бы она могла доверять Райану. И, что еще важнее, доверять самой себе.