Как раз перед тем как заснуть, я вспомнил последнюю сцену с моим отцом. Мне было 7 и я был доволен собой, стоя во главе лиги других студентов третьего курса в нашем ковене. Чтобы выпендриться, я создал заклинание и наложил его на нашего кошку, Миссис Уилки. Оно заставляло ее думать, что канарейка летала около ее головы, так что она вставала на дыбы на задних лапках и шлепала по ней снова и снова. Конечно в этом ничего особого не было, но мы дети истерически смеялись, наблюдая как она бессмысленно бьет по воздуху.

Отец не находил это таким веселым. Он обрушился на нас как гнев небес, и конечно мои товарищи мгновенно выдали меня, молча указывая на меня пальцами. Он потащил меня за воротник, разрушил заклинание на бедной миссис Уилки, и затем запер меня в дровяном сарае (настоящем сарае) и отдубасил по заднице. Я ел стоя 3 дня. Американцы кажется гораздо более пугливыми насчет порки, но я знаю, что после этого я никогда больше не делал заклинаний на животных ради развлечения. Его одобрение было как солнце, его неодобрение как буря. Я получал любовь и привязанность от мамы, но то что я получил от папы также имело значение.

Сегодня его одобрение или неодобрение мало значило для меня. С этой последней печальной мыслью я заснул.

Декабрь 2001 года

Сегодня я нашла кусок камня, который имел прожилку золота, проходящую через него. Я пришла домой, скрипя по снегу, и положила камень на кухонном столе. Я растопила огонь и сделала себе немного горячего сидра. Затем мы сели вместе, камень и я, и он рассказал мне свои секреты. Я узнала его настоящее название, название камня и название золота в нем. Используя форму, как описано Давиной Хартсон, я осторожно, медленно, терпеливо уговорила золото выйти из камня. Оно пришло ко мне, двигаясь как вода на огне, и теперь оно заключено в крошечном кусочке в моей руке; камень теперь пустой в том месте, где оно было. Это была такая прекрасная вещь, такая чистая сила, такое совершенное знание, что я сидела там и плакала с ним.

Это достоинство моих исследований. Это то, почему я зашла так далеко чтобы собирать истинные имена. Знание истинных имена возвышает мою магию до нечто отличного от того, что имеет большинство ведьм. Я родилась сильной — Я Courceau. Но коллекция истинных имен, которая у меня есть, дает мне почти мне почти безграничную силу над тем, чьи имена я знаю. Подумайте, что я могу сделать с некоторыми конкретными именами. Подумайте, какой властью я бы обладала. Меня практически невозможно было бы остановить. Тогда я могла бы отомстить за свою семью, всем тем, кто лишил их силы, за тех, которые подвергались преследованиям, неправильно понятые, судимые вонючими бюрократами. Они не понимают, с кем имеют дело. Я сделала это работой всей жизни, чтобы проучить их.

— Ж. К.

Когда я проснулся следующим утром, Отец уже ушел, как и за день до этого. Я поинтересовался, неужели дополнительное питание, которое он получал, дало ему больше энергии, потому что он сказал что ходил на "работу". Работу? Какую работу? Я пытался вовлечь его в разговор об этом, но это ничего не дало. Я мог только предположить, что это было связано с благодарственными записками ему за его мастерство как колдуна; может быть он уходил по делам знахаря. Я хотел, чтобы он рассказал мне больше об этом, потому что он едва ли казался достаточно сильным, чтобы пойти в продуктовый магазин, не говоря уже о том, чтобы обслуживать магические потребности сельских жителей. Предыдущим днем, когда он пришел домой, его лицо было цвета хмурого неба. Я подумал, было ли у него все в порядке с сердцем. Когда в последний раз он показывался целителю? Мне захотелось отвести его к нему. Насколько я знал, он был единственной ведьмой в округе.

Но он ушел снова, уже ушел, когда я проснулся.

Я размышлял, приготовил себе завтрак, затем поехал в город позвонить Морган. Естественно, я сделал открытие, что если ты звонишь своей 17-летней девушке в 10 часов утра в среду, то она будет в школе. После этого неутешительного эпизода, я бродил вокруг дома. Я начал чувствовать себя как профессиональная горничная. Я вымыл пол в гостиной (он был деревянным — кто бы знал?), протер всю пыль с мебели, и сделал капитальный ремонт кухонных шкафов. Я не знал как долго я буду здесь или что Отец будет делать после того, как я уеду, но я собирался сделать хороший запас продуктов.

Вернувшись в Нью Йорк, я воображал совершенно другое воссоединение семьи. Я представлял моих родителей — изменившихся, конечно, но все еще преждних — вне себя от радости видеть меня, мою маму, плачущую слезами радости, Отца, похлопывающего меня по спине (Я вырос таким высоким!). Я представлял нас сидящими вокруг стола, втроем, обмениваясь хорошими историями и плохими, обедая, ловя друг друга на наших жизнях за последнии 11 лет.

Я не воображал серый призрак отца, что моя мама была мертва, и себя в роли Сьюзи Хоумкипер в то время как мой отец отправлялся на свою секретную работу, о которой вся чертова деревня знала, а я — нет. Я думал, будет ли моя родня впечатлена или расстроена тем, что я был Сикером для совета. Я думал, что если бы они протестировали мою магическую силу, были бы они довольны моему прогрессу, моей силе. Я бы хотел рассказать им про Морган и даже рассказать им про то, что случилось с Линденом, и с Селеной и Кэлом. Но Отец не проявлял интереса к моей жизни, не задавал вопросов. Двое из его 4 детей былы мертвы, и он не спрашивал больше об этом. Он не спрашивал про Бэк, или Шелах, или Скай, или ком-либо еще.

Богиня, зачем я даже приехал? И почему оставался? Я вздохнул и осмотрелся вокруг в доме. Это дало мне печальное удовлетворение: все было аккуратно и вытерто, вымыто и вычищено, это было примером того, каким должен быть дом ведьмы. Я посыпал соль, поджег шалфей и выполнил очищающие обряды. Дом больше не действовал мне на нервы, когда я заходил в него. Я вытащил его на свет. Было плохо, что земля снаружи была по прежнему замерзшей — меня так и подмывало копать землю для летнего садового участка, опоры каждой ведьмы. Скай и я планировали наш еще в январе. Я надеялся, что она скоро вернется обратно, чтобы помочь мне с этим.

Затем мои сенсоры уловили кого-то приближающегося к дому — Отец возвращался? Нет. Я выключил газовую горелку на плите и выбросил свои сенсоры более сильно.

Когда я ответил на стук, я обнаружил низкую женщину из "Первой нации", стоящую на пороге. Я не думаю, что видел ее в городе.

Ее темные глаза прищурились на меня, и она не улыбалась. "Где волшебник?"

Мне все еще трудно было поверить, что мой отец идентифицировался в таком качестве настолько открыто. В опасности или нет, это никогда не считалось хорошей вещью — быть настолько очевидным, так хорошо известным. Ведьмы подвергались преследованиям на протяжении сотен лет, и всегда имело смысл быть осторожным.

Я прочесывал свой мозг вспоминая немногое из французского, что выучил чтобы произвести впечатление на свою бывшую девушку. "Его нет здесь", сказал я сбивчиво.

Женщина посмотрела на меня, затем протянула свою руку и коснулась моей руки. Я почувствовал ее тепло через мой свитер. Она оживленно кивнула, как если бы ее подозрения были подтверждены. "Вы также будете ведьмой", сказала она как ни в чем не бывало. "Следуйте за мной".