— Дядька, которого убили. Он что-то выбросил в кусты,помнишь? Он не хотел, чтобы эти типы нашли эту вещь. Я все думала, думала ирешила: ее они и искали. Оттого и сожгли дом. Он им ее не отдал, а они былиуверены, что вещь где-то здесь, при нем то есть. Вот и сожгли.

— Он мог ее закопать, к примеру.

— Ага, мог… Только ведь мы с тобой знаем: он ее незакапывал. Она валяется где-то в кустах.

— Ее могли найти пожарные или следователи, что болеевероятно. Труп со следами насильственной смерти, значит, они просто обязаныбыли все вокруг как следует осмотреть.

— Возможно, и нашли. Но сдается мне, она до сих пор тамлежит.

— Что, по-твоему, это может быть?

— Понятия не имею. Давай махнем туда и поищем.

— Не стоит нам там появляться.

— Мы можем сойти на соседней станции и к дому идтипешком. У нас есть карта. Ну, так что?

Разумеется, мы поехали. Потом шли вдоль железной дороги допереезда, оттуда к дому, точнее, к тому, что от него осталось. Осталосьнемного. Почерневший кирпич фундамента и груда мусора. Пожухлая трава вокруг иобгорелые, с желтой листвой ветки ближайших деревьев завершали безрадостнуюкартину. Мы сразу же направились к кустам. Что, собственно, мы ожидали найти,мы и сами не представляли, и потратили много времени, ползая по земле.Обшарили, кажется, все. И ничего не нашли.

— Значит, ментам повезло, — вздохнула Машка.

Я потерла исцарапанное предплечье, подняла голову и..,увидела кассету. Обыкновенную кассету для видеокамеры, которая застряла междуветкой кустарника примерно в метре от земли. Я взяла кассету и протянула Машке.

— Как думаешь, это то, что мы ищем?

— Похоже, что так, — улыбнулась она. Ее радостьбыла мне не очень-то понятна, но я тоже улыбнулась. — Не думаю, что кассетыпроизрастают на деревьях, так что повезло все-таки нам, а не ментам.

Везение тоже представлялось мне сомнительным. Машка навсякий случай еще раз все кругом тщательно осмотрела, и мы сошлись во мнении,что ничего здесь больше не найдем. Той же дорогой мы шли к электричке, кассеталежала у меня в сумке, а Машка гадала, что на ней может быть.

— Что-нибудь скверное, — хмурилась я. — Из-занее человека убили.

— Так хочется посмотреть… А тебе? — забегаявперед, спросила Машка.

Я пожала плечами.

— Иногда лишние знания вредят.

— Это ты про ненужных свидетелей? — загрустилаона.

— Ага, — кивнула я. — Знать бы, что с этойкассетой теперь делать.

— Для начала посмотреть, что там.

Но посмотреть было не так просто: видеокамеры у нас вналичии не имелось, равно как и видеомагнитофона. Забегая вперед, скажу: записьмы так и не увидели. Только через несколько лет я узнала, что было на пленке.

В тот вечер мы вернулись поздно. Подойдя к квартире,услышали, что в прихожей надрывается телефон. Звонили нам редко, и такаянастойчивость удивила, я поспешно открыла дверь, сняла трубку и.., едва несвалилась в обморок. Звонил Пашка.

— Привет, — сказал он. Голос его звучал как-тостранно, точно он запыхался после быстрого бега.

— Ты? — только и спросила я.

— Разумеется, я. Что это значит? — понижая голос,задал он вопрос. — Ты сказала, что была в доме…

— Да, была.

— В каком доме и почему я должен об этом знать?

Его слова здорово меня разозлили. На самом деле меня,конечно, разозлило другое: Пашка и не собирался звонить, пока не узнал о доме,и сейчас позвонил вовсе не потому, что испытывал ко мне какие-либочувства, — его интересовало, что там произошло. И я довольно раздраженносказала в трубку:

— Если ты звонишь, значит, прекрасно знаешь, о какомдоме идет речь.

Некоторое время он молчал, я тоже молчала. Машка рядомстискивала в волнении руки, усиленной мимикой пытаясь что-то донести до моегосознания, но совершенно напрасно. Я вслушивалась в Пашкино дыхание и в биениесвоего сердца.

— Что ты видела? — наконец спросил он.

— Я видела, как его убили.

— О черт, — зло выругался Пашка и горячо зашептал:

— Никому об этом ни слова. Слышишь? Никому. И Петровичузря сказала, он может сообразить. Забудь о том, что видела. Эти типы настоящиеубийцы, они психи, понимаешь?

— Понимаю. Я даже смогла убедиться в этом. —Секунду я колебалась, стоит говорить или нет, и все-таки сказала:

— Кассета у меня.

Пашка вновь замолчал, но теперь пауза длилась недолго.

— Как она оказалась у тебя?

— Тот дядька успел выбросить ее в окно, а я нашла.

— Тебя не заметили?

— Нет.

— Все равно будь очень осторожна. — Он помедлил идобавил:

— Пожалуйста.

— Что на этой кассете?

— Бомба. Встретимся завтра, принесешь кассету с собой.Если заметишь что-нибудь подозрительное, сразу же уходи. Ты поняла?

— Конечно.

— Конечно… — передразнил он. — В прошлый раз тытоже сказала «конечно» — и что из этого вышло? Кассету держи в кармане, вслучае чего сразу от нее избавься. Встретимся в два часа на площади Победы,возле фонтана. Ты с Машкой? — помедлив, спросил он.

— Конечно.

— Передай ей привет.

— Что значит «бомба»? — хмурилась Машка, вертякассету в руках.

— Это значит, что, если она попадет не в те руки, будетбольшой скандал.

— А Пашкины руки те?

— Откуда я знаю? Завтра идем или нет?

Машка была изумлена вопросом.

— Конечно. Ты же хотела его увидеть.

Разумеется, я хотела. Но теперь очень сомневалась, чтоисполнение желания принесет мне радость. Скорее наоборот. Но на следующий деньв 13.45 мы с Машкой были на площади. В этом смысле прошлый опыт ничему ее ненаучил — она категорически заявила, что пойдет со мной.