– Это все хорошо. В смысле, отработал ты хорошо. Кстати, представился морякам как?

– Как вы, сэр, и говорили, слово в слово. Не забыл сообщить, что при передаче груза будет присутствовать доверенный представитель хозяина, как вы и просили. А я – так, мелкая сошка, песчинка в пустыне…

– Отлично. Занимайся делом и дальше. Американская виза для тебя уже почти готова. Как только завершим операцию, сможешь вместе с семьей выехать на постоянное место жительство в штат Коннектикут. Там у тебя будет свой дом на берегу лесного озера в горах. Ничего похожего на сирийскую пустыню. Дом уже куплен и ждет своего хозяина. Пока за ним присматривает сержант нашей службы. Мне так сказали.

– Спасибо, сэр.

– Работай. Все твое будущее и будущее твоих детей у тебя в руках. Иди… Мне сейчас надо переодеться, потом я навещу кое-кого…

Абдурахман аккуратно уложил пакеты с героином в свой рюкзак, забросил лямки за плечи и сразу направился к двери. А Джереми, уже чувствуя себя настоящим майором войск ПВО США, а вовсе не полковником Управления по борьбе с наркотиками, мысленно проиграл в голове предстоящий разговор с этим сирийцем с непривычным даже для грека именем, хотя звучит оно почти по-гречески – Гиваргис аль-Хабиби, про которого говорили, что он лучший специалист по ПВО Сирии. Правда, сам Кокс не видел среди других сирийских специалистов, с которыми ему доводилось иметь дело, хоть одного достаточно толкового. Среди таких Гиваргис, возможно, и выделяется. Но он выделяется еще и тем, что умеет думать. В американской армии этот майор ничем бы не отличался от других военнослужащих, считал Джереми Кокс, а здесь он – величина.

Джереми переоделся, ощущая при этом некоторое отвращение, натянул на себя поношенную гражданскую сирийскую одежду. Так одеваются местные жители. Не слишком доверяя своему приставленному местным полевым командиром адъютанту Салиму, он сам, когда ему подобрали одежду по размеру, тщательно ее выстирал. Тем не менее еще долгое время Коксу казалось, что его активно пытаются по-настоящему съесть самые жирные и упитанные блохи. Однако, неделю проходив в такой одежде, он вполне к ней привык и не пожелал даже сменить на камуфлированный костюм без опознавательных знаков…

– Хорошо. Спасибо. Я учту, Егор Петрович, – пожав руку, поблагодарил Радиолов лейтенанта. – Но мне задача по охране членов правительства Сирии не ставится, потому данной заботы я на себя, возможно, взять и не пожелаю…

– Значит, вы туда «намыливаетесь»… – с каким-то сочувствием проговорил Суматоха.

– Не спрашивайте. Сами, скорее всего, давно уже поняли, когда данные на америкоса искали.

– Естественно… – наклонив голову, улыбнулся Суматоха. – Попутно рекомендую вашей группе поискать связи с нашей агентурой среди боевиков. Чаще всего это чеченские или дагестанские подразделения. Нас в эту командировку они сильно выручали, как и группу испытателей боевых роботов, с которой мы контактировали. Но поскольку вы меня не спрашивали, я вам ничего не советовал. Это на случай, если наш главный «волкодав» поинтересуется.

– Он поинтересуется, поскольку он меня к вам и направил. Думаю, он обязательно спросит о результате ваших поисков. По результату вы могли без особого труда догадаться, куда мы отправляемся. Это резонно. А с моей стороны резонно спросить совета и услышать что-то дельное, например о чеченской или дагестанской агентуре среди боевиков. Если полковника «водить за хвост» в этом вопросе, он все поймет даже без подсказки, потому, я думаю, от него скрывать ничего не следует. Что есть, то и есть…

– Возможно, вы и правы, – согласился Суматоха. – Селиверстов не любит, когда его недооценивают как профессионала. Но тогда еще один ввод в ситуацию. Это касаемо чеченской или дагестанской агентуры. Как правило, представители этих народов к предательству склонности не имеют, их бывает сложно завербовать. Особенно там, вдали, как говорится, от родных берегов или, точнее, от родных гор. Там они друг друга поддерживают вдвойне или даже втройне, потому что другой связи с родиной у них не имеется, и там они прочно друг за друга держатся, в отличие от других бандформирований, не основанных на этническом признаке. Однако на театре боевых действий присутствуют целые отряды, которые прибыли в Сирию с Северного Кавказа сразу с определенным заданием по вычислению настоящих боевиков и предотвращению их возвращения в родные селения и горы. Обычно они составлены из чеченцев, лояльных к власти Рамзана Кадырова, и лишь изредка из дагестанцев, как правило, бывших сотрудников силовых структур. Связь такие подразделения стараются держать со своим командованием в Грозном или в Махачкале, или с представителями российских силовых структур в Сирии, когда получат команду на это. Самостоятельно на контакт не выходят, за исключением чрезвычайных ситуаций, как, например, предупреждение провокации с химическим оружием массового поражения. С сирийскими войсками и сирийскими силовиками связь не поддерживают, по крайней мере, стараются не поддерживать. Известно, что в мировой практике большинство из агентуры «засыпается» на связи. И чем больше связей, тем больше возможность «засыпаться». Попросите, товарищ капитан, полковника Селиверстова, чтобы он нашел вам такое подразделение. Это, возможно, станет большой помощью вам в выполнении задания, если, конечно, такой отряд окажется в секторе вашей работы. Они же не везде есть. На весь сирийский фронт в России чеченцев с дагестанцами не хватит, хотя у них в республиках демографическая ситуация самая благоприятная…

– Но там же есть и не лояльные сирийской власти отряды с Северного Кавказа? Даже не лояльные российской власти. И таких там, я думаю, большинство, судя по тем бандам, что возвращаются в родные горы. Я на Северном Кавказе много таких встречал.

– В том-то и беда, что враждебно настроенных фанатиков большинство. А лояльные занимаются их вычислением и по возможности уничтожением. Особенно если они принадлежат официально к различным оппозиционным группировкам. Внутренние войны между группировками – явление там достаточно частое, и грех этим не воспользоваться. А причину для конфликта найти всегда можно.

– Да, лейтенант, это информация достаточно полезная. Благодарю за нее. – Капитан еще раз пожал Егору Петровичу руку и двинулся в сторону жилого корпуса, где сразу запустил свой ноутбук, приготовил полученную от лейтенанта Суматохи флешку и только после этого пошел в душ, имеющийся в каждой комнате.

Мылся он долго, наслаждаясь тугими струями воды, но вдруг он услышал, как ему показалось, какой-то звук из-за двери и вспомнил, что забыл закрыть на ключ входную дверь. Однако территория базы ЧВК «Волкодав» хорошо охранялась не только часовыми, но и мощной электронной системой, поэтому присутствие чужих на базе считалось невозможным. И Радиолов не сильно обеспокоился. Тем не менее он быстро завершил мытье, вытерся и, обернувшись влажным полотенцем, вышел в комнату.

Оказалось, слух капитана не подвел. За столом сидел старший лейтенант Ласточкин и читал что-то в мониторе ноутбука. Подойдя ближе, Радиолов увидел, что оставленная им на столе флешка вставлена в ноутбук, и старший лейтенант изучает предоставленные Егором Петровичем Суматохой данные на полковника Цитукаса.