— Все, — сказал Ковальский, кидая ракетку на стол. — Двенадцать — пятьдесят. С тобой сегодня играть не интересно.

— Постой! — Сергей взял Мишу за плечо и повернул лицом к себе. — Мне надо с тобой серьезно поговорить.

Миша сел на край стола и скрестил на груди руки. Сергей знал, что означает эта поза. Рыцарь в латах. Космонавт в скафандре. Не достучишься.

— В общем так, — произнес он негромко. — Я тебе ничего не предлагаю, потому что знаю, что ты мне ответишь. Но у меня ситуация безвыходная. Я должен зарабатывать деньги, чтобы купить матери квартиру.

Миша слушал молча. В его глазах читалась настороженность.

— Я нашел методику изготовления триметилфентанила. Но она оказалась невыполнимой. Тогда я разработал свою — более технологичную и приспособленную. Цена на этот порошок огромная. Риска — никакого. В России триметилфентанила еще никогда не было, и ни один эксперт не сможет его опознать…

— А зачем ты обо всем этом мне рассказываешь? — перебил Миша.

— Я прошу тебя в своей лаборатории перегнать, почистить и высушить некоторые реактивы. Только и всего. Синтезировать я буду сам. А тебя прошу только почистить и просушить.

— А где ты собираешься синтезировать?

— Я снял квартиру.

Ковальский, не меняя позы, продолжал смотреть на Сергея холодным и подозрительным взглядом, как смотрит сапер на ржавый снаряд в земле.

— Предположим, у тебя получится, — произнес он. — А как ты собираешься сбыть порошок? Снова через "папочку"?

— Конечно. Никаких других каналов у меня нет.

Ковальский медленно крутил головой.

— Не нравится мне этот дядя, — сказал он.

— Перестань, — махнул рукой Сергей. — Нормальный мужик.

— Этот нормальный мужик, если начнет тонуть, обязательно прихватит тебя с собой. Или, в случае опасности, прихлопнет тебя, как ненужного свидетеля.

Сергей был уверен, что Миша сгущает краски. Насмотрелся американских боевиков, вот и примеряет крутой сюжет на унылую российскую действительность.

— Меня он не прихлопнет, — усмехнулся Хлыстун. — Я курица, которая несет золотые яйца. И пока я их несу, он будет меня беречь и лелеять.

— Ну-ну, — произнес Ковальский свое любимое. — Неси, курочка-ряба.

— Значит, мы договорились? — поспешил внести ясность Сергей. — Я могу на тебя надеяться?

— Только очистка и сушка, — твердо заявил Миша. — Для курицы я слишком толстый и неповоротливый, и потому у меня нет уверенности, что меня не прихлопнут.

— Хорошо, — торопливо и осторожно, боясь разрушить хрупкое согласие, произнес Сергей. — Как ты сказал, так и будет. Перегонка, чистка и сушка. Все. Спасибо. Ты мне очень, очень помог…

— И еще, — напоследок сказал Миша, почему-то опуская глаза. — Ты ко мне домой пока не звони и не заходи, ладно? Понимаешь, отец опять может что-то заподозрить. У него и без того нервы натянуты, просто звенят. А интуиция у него такая, что мне иногда страшно становится.

— Конечно, какой разговор! — охотно согласился Сергей.

И все-таки просьба Миши ему была неприятна. Столько лет они уже дружат! Все школьные годы провели вместе. Все праздники — за одним столом. Сергей мог запросто зайти к Мише домой хоть рано утром, хоть поздно вечером — его родители никогда не ворчали, никогда не были против их дружбы. И вот впервые за столько лет Миша попросил Сергея не звонить и не заходить. "Ничего, все образуется", — подумал Сергей и понял: он уже не верит в это и лишь пытается себя успокоить.

Сергей открыл окно на кухне настежь. Этого оказалось мало, и он еще распахнул балконную дверь в комнате. Сквозняк мгновенно вынес из кухни невыносимую вонь химикатов. Ему стало легче дышать, нахлынувшая дурнота стала медленно отступать.

Он снова подошел к столу, заставленному штативами и "стеклом", и подвинул горелку под колбу. Однако жидкость в колбе не закипела — прохладный сквозняк сдувал пламя и охлаждал колбу.

Сергей выругался и закрыл окно. В колбе тотчас заиграли молочно-белые пузыри. Кухня стала наполняться тяжелым кислым запахом. "Еще четырнадцать минут, — подумал Сергей, беспрерывно помешивая жидкость стеклянной палочкой. — Надо терпеть… Надо дышать ртом — так меньше ощущается запах…"

Он с опозданием подумал, что надо было заранее побеспокоиться о респираторе, чтобы не дышать ядовитыми испарениями. Его повело. Стало казаться, будто пол кухни закачался под ногами. Чтобы не упасть, Сергей хотел схватиться за угол стола, но промахнулся, и нечаянно скинул на пол банку с растворителем. Банка разбилась, растворитель стал расползаться по полу темным пятном.

"Следующим упаду я", — понял Сергей, погасил горелку, кинул в маслянистую лужу тряпку и, держась за стены, вышел из кухни. Одевая на ходу куртку, он выскочил из квартиры.

Окончательно он пришел в себя в каком-то парке. Голова раскалывалась, сильно мутило. Сплевывая, Сергей некоторое время бродил по парку и, не щадя куртку, продирался через колючие кустарники. "Так и копыта откинуть не долго, — думал он, жадно вдыхая свежий сырой воздух. — Когда-нибудь потеряю сознание, и буду валяться на кухне до тех пор, пока не придет хозяин квартиры или пока мой труп не протухнет, и дверь не взломает милиция…"

Следующим утром Сергей встретился с Ковальским на кафедре физиологии. От внимательного взгляда Миши не ускользнул болезненный вид друга.

— Ты неважно выглядишь, — сказал он. — Крепко погулял вчера?

Сергей отрицательно покачал головой и, дождавшись, когда мимо пройдет преподаватель, тихо ответил:

— Кажется, я отравился фосгеном. Еле ноги передвигаю. На одну ступеньку поднимусь — стою и отдыхаю, чтоб сердце из груди не выпрыгнуло.

Миша нахмурился. Огляделся по сторонам и спросил:

— Ты уже начал работу?

— Да… Плохо, что вытяжки нет. Делаю сквозняк — так он горелку гасит и все со стола сметает. Боюсь, что могу потерять сознание… Слушай, а у тебя противогаза случайно нет?

— Случайно нет, — недовольным тоном ответил Миша. — Не нравится мне, что ты с собой делаешь. Загнешься в один прекрасный момент…

— У меня выхода нет, — равнодушно ответил Сергей. — Дай бог, все обойдется.

Он хорошо знал Ковальского. Если вызвать у Миши жалость, то потом из него можно будет лепить все, что угодно.

— Ну, пока! — сказал Сергей, нарочно дистанцируясь от друга, и протянул ему руку.

Миша руки не подал, снял очки и стал протирать стекла платком.

— Когда снова поедешь туда?

— Сразу после занятий.

— Подожди меня у выхода. Я тебе кое что скажу…

"Так бы давно, — подумал Сергей. — Никуда ты не денешься".