— Идеально! — Ее внезапно осенило. — Может, мне заказать, чтобы их сшили? Я…

— Я могу.

— А потом… — Она осеклась, потеряв на секунду дар речи, а потом медленно обернулась к нему. — Ты правда сказал… — Нет, не может быть. — Ты что, умеешь шить?

Райан кивнул.

— Как?

— Моя бабушка любила шить. — Он переступил с ноги на ногу и отвел взгляд.

— И научила тебя? — Марианна постаралась стереть с лица шок и заменить дружеским интересом.

Райан повел плечами и посмотрел на нее из-под ресниц:

— У нее начало ухудшаться зрение, и… я стал ей помогать.

Марианна ухватилась за полку, чтобы не пошатнуться. Как она могла сомневаться, что он полюбит ребенка? Мужчина, который помогал старушке шить просто потому, что ей это нравилось… а он любил ее… Она сглотнула и поморгала.

— Ты сошьешь мне шторы?

— Конечно. — Он сразу нахмурился. — У тебя есть швейная машинка?

— Бабушкина должна еще где-то стоять.

— Тогда без проблем. — Он снова пожал плечами.

У Марианны навернулись слезы на глаза. Райан отступил на шаг.

— Э-э-э… ты не собираешься плакать?

— Это от гормонов, — прошептала она, промокая глаза.

Райан взял ее за плечи и гладил, пока она не успокоилась.

— Что только не вызывает у тебя реакцию… — хмыкнул он. — Это просто занавески.

Но дело было не просто в занавесках. Они доказывали, как сильно он предан ребенку. Марианне следовало вспоминать такие моменты, когда Райан становится холодным и отстраненным. Он поможет ребенку. И ей.

А кто поможет ему?

— Ты со мной очень терпелив, Райан. И еще ни разу не напомнил о моей стороне сделки.

— Ты нехорошо себя чувствуешь и много работаешь. Я не собираюсь добавлять тебе стресса.

Может, он холодный и сдержанный, но сердце у него доброе. Марианна намеревалась помогать ему так же, как он помогал ей.

— С меня хватит нытья и перепадов настроения. Ладно… осталась последняя остановка, а потом домой.

— Без проблем.

Она не смогла сдержаться, поднялась на цыпочки и поцеловала его.

— Ты говорил, что хочешь научиться ухаживать за детьми?

Райан обернулся от кухонного окна, которое обклеивал защитной лентой, к Марианне, ставящей на обеденный стол несколько пакетов. У него немедленно участился пульс, хотя он и не мог объяснить почему.

— Да, хочу. — Как иначе он станет приличным отцом?

Марианна послала ему улыбку, такую же теплую, как текущий в двери веранды воздух, пропитанный запахом лаванды. Райан вспомнил, как она улыбалась вчера, когда он пообещал ей сшить занавески.

Вспомнил, как вчера она его поцеловала.

Ему сразу же пришлось скрывать то, как забурлила кровь, требуя ослушаться голоса рассудка. Он стиснул зубы. Безрассудство все испортит.

Марианна поцеловала его не в качестве приглашения в постель. Она поднялась на цыпочки и прижалась теплыми улыбающимися губами к его губам в знак благодарности, от хорошего настроения. Это был не такой поцелуй, который сводит мужчин с ума. Не такой, который не дает спать по ночам.

Однако после этого поцелуя голод, жажда и желание терзали его жестоко и настойчиво. А теперь Марианна стояла перед ним и улыбалась, с искрами в глазах, как будто она едва могла сдержать пронизывающую ее миниатюрную фигурку энергию. Райану едва удавалось не стонать.

— У тебя же нет других планов? Ты говорил, что сегодня красить еще не собираешься.

— Нет, планов нет. — Он собирался подготовить стены, а потом заняться отчетом. Отложив моток малярного скотча на подоконник, Райан подошел к столу.

— Я не хочу, чтобы ты дышала запахом краски, так что красить буду, когда ты на работе.

— Думаешь, к вечеру он рассеется? — Она сморщила носик. Очаровательный носик… Райан сунул руки в карманы джинсов.

— Я постараюсь проветрить дом к твоему возвращению.

— Я тебя уже благодарила за все, что ты делаешь?

Господи, только не еще один благодарный поцелуй.

— Да, конечно. Так что у тебя в пакетах?

— Твой первый урок.

Он постарался сосредоточиться и не думать о глупостях. Марианна пошуршала пакетами и триумфальным жестом вынула…

— Марианна, это кукла. — Райан потер затылок, глядя на нее из-под выпавшей на лоб пряди. — Мне казалось, мы уже выросли из этого возраста.

Марианна уставилась на его волосы, и на секунду ему показалось, что она собирается их поправить. Райан торопливо зачесал их сам. Она поморгала и встряхнулась. Райан выдохнул, сердце у него застучало.

Однако Марианна как будто не видела его состояние. Она покачивала куклу — младенца в натуральную величину — за ногу и усмехалась.

— Игра в куклы задевает твое мужское эго?

Райан положил ладонь ей на затылок и притянул к себе ближе.

— Осторожнее, Марианна. — Ее шелковые кудри защекотали ему ладонь. — Я держу себя в руках из последних сил. Мое мужское эго требует отпустить себя. Требует поцеловать тебя, отвести в постель и заниматься с тобой любовью, так что ты потом ходить не сможешь… — И он продолжил в самых прямых и красочных словах описывать все, что желал с ней сделать.

Ее глаза потемнели так, что стали почти черными. Губы разомкнулись, на шее забилась жилка. Райан хотел прикоснуться поцелуем к этому месту… но знал, что тогда они оба будут потеряны для мира.

Он втянул воздух и с нечеловеческим усилием заставил себя ее отпустить. Марианна издала слабый звук, который отозвался у него прямо в паху. Райан закрыл глаза и сжал зубы.

— Ты сама сказала, что если я так сделаю, то разобью тебе сердце. А этого я не хочу.

Он открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как она кивает и крепче сжимает куклу за ногу, как молоток. Райан забрал игрушку.

— Не за что ее ломать, правда?

Он надеялся, что реплика вызовет у Марианны улыбку, но это не помогло. Она обошла стол, двигаясь рывками. У Райана кольнуло сердце от мысли, что из-за него она пусть на минуту, но потеряла природную грацию.

— Извини, — Марианна взглянула на него и снова отвела глаза. — Я не собиралась тебя… дразнить.

— Я знаю. Просто… Я… — Он проглотил ругательство. — Не следовало ничего говорить. Я…

— Нет-нет! Мне стоило это знать.

Но не в том случае, если ей это неприятно. Райан поглубже засунул руки в карманы.

— Все пройдет.

— Знаю, — порывисто кивнула Марианна. — Всегда проходит.