Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как же сложно.
После сна не стало легче. Состояние совсем не изменилось, и я безвольной тряпочкой распласталась по кровати, не в состоянии даже ноги оторвать от пола.
Тяжелые шаги приближались, и меня, несколько грубо, подбросили в воздух, полностью закидывая на кровать.
— Кто разрешал тебе вставать?! — хищно прошипел он, но в темноте голос казался мне чужим, незнакомым. — Ты должна была лежать пока не поправишься. Кто переодел тебя? Кто помыл!?
Потрогав влажную голову пальцами, он резко приподнял меня под руки, затягивая выше, к изголовью кровати.
— Кто тебя разбудил?
— Я сама проснулась, — сглотнула вязкий ком, — господин.
— Кто прикасался к тебе? Как ты поднялась с постели?!
Трогая свежие простыни, он понял, что белье слишком чистое для того, в котором несколько дней лежали без сознания.
— Мне помогли, я просто хотела…
— Кто!? Тихия!?
Мужчина выпрямился, возвышаясь надо мной, и готов был сорваться с места, в полумраке комнаты отсвечивая бликами на напряженных мышцах.
— Нет, она не причем…
— Кто!?
— Ваша сестра.
На секунду повисла тишина, а после он, несколько удивленно, спросил:
— Исшин помогла тебе?
— Да, господин. Я попросила ее, это моя вина.
Он еще некоторое время стоял на месте, а после сел рядом, на вытянутых руках нависая прямо перед моим лицом:
— Ты не должна была вставать. Слишком слабая.
— Я в порядке, — выдавила из себя, вновь задыхаясь от прилива боли, но сжав зубы, не застонала.
— Обманываешь меня. Хочешь, чтобы я вновь тебя наказал?
Открыв глаза, встретилась со сверкающим в темноте зеленым взглядом и сглотнула. При таком тусклом свете его лицо выделялось своей белизной, а губы заострились и будто бы вытянулись, делая мужчину еще больше похожим на истинного шайсара. Темные волосы гладким шелком свешивались вниз, и редкие отблески свечей танцевали на этом практически идеальном полотне, завораживая.
— Нужно напомнить тебе, что когда я говорю, ты должна выполнять это беспрекословно, — выдохнул в лицо, напоминая об отведенной для меня роли. — В наказание ты не получишь сейчас подарок, который я тебе привез. Только когда я буду уверен, что тебе становиться лучше. Поняла?
Я медленно качнула головой, пристально глядя на острую линию скул, чувствуя жжение в кончиках пальцев, от желания потрогать ее. Провести подушечкой, проверяя, порежусь ли?
— Я скучал, — добавил господин, и склонившись, прижался к моим пересохшим губам, замирая в ожидании взаимности.
Глава 17
Наверное, он ждал ответа, но я так удивилась, что смогла только распахнуть губы на выдохе, чем мужчина сразу же воспользовался, углубляя поцелуй. По телу поползла сладкая истома, а в голове одна за другой вспыхивали картинки нашей близости. Простынь по сторонам от меня затрещала, от крепко вжатых и натягивающих ее пальцев повелителя.
— Достаточно, — бросил он, резко отстраняясь. — Я приехал не один, и еще должен провести время с гостями. А ты должна лежать здесь, поняла? Или мне повторить?
— Мое наказание вернуло мне память, господин, — прошептала, не в состоянии повысить голос, глядя на мужское лицо все так же зависшее в опасной близости. — Я буду здесь.
Он будто бы усмехнулся, но я не успела поймать, как дернулись уголки губ, тут же возвращаясь в свое привычное положение. Такая безэмоциональность казалась мне странной, незнакомой, ведь на моем лице, как бы я не пыталась, всегда можно было прочитать все по взгляду. Даже сейчас, когда я задумчиво и без разрешения смотрела в зеленые омуты глаз, с золотистыми искрами света, как в отражении солнца на озерной глади.
Прервав наш молчаливый диалог, мужчина поднялся и направился к массивному шкафу, быстро избавляя себя от путав ткани мерцающего чапана с дорогим поясом на бедрах. Он переодевался быстро, самостоятельно и даже как-то по-военному четко, и я засмотрелась на слаженность движений.
— Можешь позвать Тихию, почитать книгу, а лучше всего поспать, пока я не вернусь.
— А что потом, господин?
Он обернулся, сверкая своими необыкновенными глазами, и его губы растянулись в неуверенной улыбке, будто бы он делал это чуть ли не впервые.
— Я проверю, насколько ты была исполнительна. И дам тебе еще одну порцию яда.
— Что?
— Моего яда, — не смутившись испуганного стона, уточнил он. — Он выведет токсин, очищая организм.
— Яд выведет токсин? — переспросила я, заставляя мужчину вновь остановиться, чтобы посмотреть на меня.
— Да, мой яд сильнее, и он убьет чужое отравление в тебе.
— А я не умру?
— До этого же не умирала. А я отравил тебя уже трижды.
Поправив на плечах взятую из шкафа накидку, господин провел ладонями по ткани, расправляя несуществующие складки и вышел, больше не сказав ни слова.
Буквально через минуту, в комнату мышкой нырнула Тихия, бросаясь к потухшим канделябрам и подушечками пальцев разжигая огоньки на кончиках фитилей.
Осветив комнату, так, что размывающиеся черты мебели стали различимы и больше не пугали своей объемной темнотой, она встала у входа, опуская голову в поклоне.
— Чего ты вы хотели, госпожа?
— Чтобы меня перестало трясти, — усмехнулась я. — Но думаю, для начала мне хватило бы книги.
— Какую пожелаете?
— Что-нибудь о землях шайсаров. Хочу знать больше о месте, что станет моим домом на долгие годы. Если я, конечно, доживу.
— Простите за дерзость, но думаю, если повелительница не смогла вас убить, жить вам еще очень и очень долго.
Я только усмехнулась.
Не смогла.
Смогла! Да только господин не пожелал отпускать меня на тот свет и насильно вернул обратно, вновь напичкав ядом. Но это мало кому интересные детали, поэтому я промолчала, а Тихия вышла, чтобы через время вернуться с тяжелой стопкой книг.
— Я старалась смотреть разносторонне, — пояснила она. — Здесь свод законов и правил, книги о легендах и сказках, географические карты и перечень старых правителей, по порядку и с подробностями о каждом.
— Ого, спасибо большое.
— Не смею больше мешать, — оставаясь такой же безучастной, она развернулась и вышла, даже не обернувшись.
Странная девушка.
Я знала, что стихийники всегда были не от мира сего, но огонь дар редкий, вспыльчивый, заносчивый. Девушка же был образчиком равнодушия и непоколебимости, что никак не вязалось с ее одаренностью. Каждый разговор с ней оставлял в душе некую недосказанность,
