Две секунды на передышку. Две секунды…

Странная, незнакомая сорочка с высоким горлом, закрывающим укус повелителя, выглядела крайне нелепой и слишком тусклой, впитавшей в себя болезнь. Хотелось избавиться от нее прямо сейчас, сию секунду, и я медленно потянула ткань наверх, стягивая ее через голову.

Голышом стало легче дышать. А дышать хотелось, каждый вдох давался с трудом.

Не слабое отравление. «Спасибо» повелительнице я сказать не могла, но уважение к ее методу уничтожения ощутила. Быстро, необратимо и навсегда. Так по-женски.

На подгибающихся ногах, поднялась, держась за деревянную спинку кровати, другой рукой стягивая постель.

Не хватало еще только строить из себя несчастную больную! Пусть повелительница подавится своим ядом, когда я выползу из этой личной берлоги повелителя и рассмеюсь ей в лицо. Я сильнее, чем всем кажется. Всегда все принимала смело, не страшась, и сейчас не стану. Не сдохла, значит буду жить.

— И куда ты так отчаянно ползешь?

Смешливый голос оторвал меня от жалкого стягивания тяжелой простыни, и я обернулась.

Исшин стояла в пороге, сложив руки на груди, насмешливо глядя на мои потуги. Вместо платья она вновь облачилась в обтягивающую фигуру кожу, а гладкие волосы стянула в высокий хвост, делая образ жестким, воинственным.

— Я должна убрать…

— Ты должна лежать, — перебила она, и закрыла за собой дверь. — Маленькая луна, ты до глупости храбра. Едва не подалась на тот свет, а только очнулась и уже наводишь свои порядки. Не много ли для человеческой лиреи?

— Мне нужно, — я выдохнула и закрыла глаза. — Хочу быстрее прийти в норму. Не желаю больше болеть.

— Храбрая и глупая, — улыбнулась она. — Так и быть, я тебе помогу, но при одном условии, — я только измученно приоткрыла рот. — Как только ты приведешь себя в порядок — ляжешь и будешь лежать до тех пор, пока брат не вернется. Согласна?

Я закивала головой и тут же поморщилась. Каждое движение приносило невыносимый спазм, от которого хотелось скатиться на пол и завыть. Ненавижу быть беспомощной, а сейчас я едва могла ползать.

— Пойдем в ванну, я тебя искупаю.

— Не много ли чести для такой как я? — сказал, а потом подумала.

Но сил не было даже на самобичевание за собственную дерзость. Добить меня сейчас проще, чем даже комара, снующего над ухом и раздражающего своим свистом.

— Ты принадлежишь брату, а по праву крови я могу делать с тобой все, что мне заблагорассудится, — отшутилась она, но с каждым словом, мое состояние казалось мне все плачевнее. — Не трусь, маленькая луна. Я только помогу тебе смыть пот.

Исшин буквально дотащила меня до дверей купальни, и уложив в каменную чашу ванной, открыла краны с горячей водой, от чего я блаженно застонала, согревая продрогшую кожу.

Шайсара окунула в воду люфу и вылила на нее немного мыльной воды, другой рукой собирая мои лежащие на воде волосы.

— Ты сильнее, чем я думала. Может с тебя и выйдет толк, Луна, — тихо сказала шайсара, но я уже этого не услышала, полностью погруженная в желанное тепло.

Совершенно забыв о том, что укусов на моем теле куда больше, чем все думали.

Глава 16

Очнувшись только в момент, когда сильная шайсара вытягивала меня из воды, я пьяно покачнулась, понимая, что все мое упорство смылось вместе с потом.

Обернув меня пушистым полотенцем, она помогла выйти из купальни, и добраться до кровати, белье на которой уже было чистым и хрустело от свежести.

— Платье или костюм? — уточнила она, придирчиво стоя у вешалки, стоящей посреди комнаты.

— Платье.

— Отлично.

Ярко алая ткань мазнула перед глазами, и усадив мое несопротивляющееся тело, шайсара ловко впихнула меня в одежду, аккуратно собрав в кулак мокрые волосы.

Я буквально ощутила ее взгляд. Немного встревоженный, но больше довольный. Она разглядывала укус, оставленный повелителем, и аккуратно погладила его пальцами, будто бы не веря в то, что перед ее глазами.

Дурнота вновь подступила к горлу, ведь я помнила строгий наказ господина никому не показывать, что он оставил мне во время близости. Дважды.

— Давай сделаем так.

Пальцы шайсары перебросили тканевый лоскут со спины на грудь, и подтянув его к шее, перекрутили, набрасывая как одну из лямок, скрывающую под тканью отметину.

Она спрятала ее. Спрятала от лишних глаз, словно зная о вложенной в нее тайне.

— Госпожа, что это значит?

— Тебе такое рано знать, маленький глупый зверек, — она улыбнулась обезоруживающе, но даже будучи в таком помятом состоянии, я поняла, что шайсара уходит от темы. — Придет время, лирея. Имей терпение.

Хотя бы так.

Расплывчатый ответ ничего не дал, но слова Исшин немного успокоили подбитое незнанием любопытство. Если представится возможность, нужно задать этот же вопрос повелителю, или…

Нет. Лучше молчать.

Инстинкт кричал о том, что мне просто повезло, что именно эта шайсара заметила след, оставленный братом, но будь на ее месте кто-либо другой, ситуация стала бы фатальной.

— А теперь лежать, — скомандовала она, роняя меня на постель. — Это призывает слуг.

Тонкий обруч скатился с ее запястья, и перекочевал на мое с помощью женских пальцев. Простой браслет, без изысков, не считая двух камешков рубина, выглядящих словно глазки маленькой змейки.

— Просто мысленно попроси Дарма, и он поможет, — туманно пояснила она, указывая на свой подарок. — Мне пора, луна, выздоравливай.

Стоило двери за шайсарой закрыться, меня вновь качнуло в упадок, и темная пленка обморока лизнула за голые пятки. Еще было время немного поспать, и дождаться повелителя уже в лучшем состоянии, чем сейчас.

Успокоив себя этой мыслью, я больше не сопротивлялась закрывающимся глазам, и позволила себе упасть в тяжелый сон, глубоким омутом тянущий меня на самое дно.

Меня разбудил шум. Даже скорее шелест, и я резко открыла глаза, стараясь сесть.

Некоторые свечи уже потухли, и в полумраке спальни, я смогла разглядеть темный силуэт в проеме дверей.

Это он.

Вскочив на ноги, слегка покачнулась, и поклонилась, тяжело дыша.

Молчание повисло таким тяжелым туманом, что мошки дурноты шумно жужжали у меня перед глазами, с каждом секундой высасывая все силы.

— А ну живо с постель! — несдержанно рявкнул он, и я подпрыгнула от неожиданности, и задрала голову, не веря, что этот шайсар с каменным выражением лица умеет кричать. — Живо!

Дважды меня просить не пришлось,