Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слишком чувственно.
Духота желания окутала меня разогревая сильнее, чем даже воды источника, и мужские пальцы беспощадно сжали оставшийся без внимания сосок, выкручивая его, и окончательно лишая меня опоры под ногами.
— Но я же хотела… — промямлила, скатывая ягодицами на мужской живот, и тяжело дыша.
— Чего ты хотела?
Шайсар отпустил мою грудь, и напряженно уставился мне в лицо, заставляя покраснеть. Влажный, и сжавшийся в острую вершинку сосок, все так же был близко к его губам, и опустив глаза ниже, я смутилась от увиденной картины.
— Помыть… вас…
— Помыть?
— Вы мне разрешили делать то, что я хочу.
— Продолжай, — на ягодицу опустилась свободная ладонь, показательно подгоняя меня приглушенным водой хлопком, и я вновь схватила ускользнувшую банку с мыльным маслом.
Не решившись вновь сесть на мужской пах, я стояла на коленях, расставив их по разные стороны его бедер. Не глядя и стараясь лишний раз не думать, вылила на ладони немного мыла, и с опаской опустила их на широкие и твердые плечи.
Массажу нас, конечно же, обучали, и вспоминая уроки я заскользила пальцами по гладкой коже, наблюдая за собственным руками. Шайсар упрямо смотрел мне в лицо, буквально прожигая в нем дырку, ни на секунду не сводя своих малахитовых глаз.
Через пару минут я сумела абстрагироваться от этого, и уже расслабленно водила пальцами по его плечам, груди, касаясь подушечками шеи с выдающимся кадыком, и задумчиво прикусила губу.
Он был горячим. Не знаю, от воды ли, но ладонями я чувствовала идущий от его тела жар, едва не обжигающий пальцы. Закончив с видимыми частями, переключилась на красивые руки, поочередно вынимая их из воды и массируя тугие канаты мышц. Оставался только торс и ноги, со всем сопутствующим, и я прекратила, безвольно опуская руки.
— Устала?
— Нет, господин.
— Почему тогда остановилась?
— Я… Ах, я продолжу, если вы позволите, и подымитесь.
Та самоотдача, с которой я занималась знакомым делом, исчезла, потому как погружаться и трогать мужчину ниже, я не то чтобы не могла, а скорее не хотела. Он не отталкивал меня внешне, но внутренняя сдержанность все равно противилась откровенным ласкам, ведь если вспоминать курс, то все должно было закончится оральной лаской для повелителя.
— Нет, не позволю. И не поднимусь, — бросил он, вновь запрокидывая голову и закрывая глаза. — И накажу тебя.
— За что?!
— За не послушание, — он резко поднял лицо, стальными пальцами сжимая мое горло, потянув за тугой ошейник. — Я сказал тебе делать то, что ты захочешь, а не то, что должна.
У меня только открылся рот от удивления.
Моя теория потихоньку подтверждалась, и раздражение, сочащиеся от повелителя, дало понять — мои шаги через себя никто не оценит. Ему претит послушание и безропотная покорность. Бесит, выводит из себя. Потому как перед своим лицом я видела именно это искривленное гневом мужское лицо.
Не празднует тот, кто не рискует.
Как на войне: сложишь оружие, и лишишься даже малейшего шанса отметить победу.
Закрыв глаза, я потянулась вперед, наощупь прижимаясь к его губам. Без лишнего давления и откровенности, просто сомкнула губы, прихватывая ими горячую и чуть обветренную кожу. Со стороны, я думаю, это выглядело очень глупо и самонадеянно, поэтому я считала удары собственного сердца, забившегося под ребрами с невиданной ранее скоростью.
Но… он меня не отталкивал. Не тянулся вперед, но и не отвергал, расслабленно позволяя его целовать. Медленно оторвавшись, я боялась посмотреть на шайсара, нутром ощущая, как сильно изменилась обстановка вокруг, и в воздухе повисло давление. Мое, конечно же. Мне казалось, что я буквально излучаю свое напряжение, готовая, как пружина, сорваться в любой момент.
— Открой глаза, — прозвучал приказ, и заранее опустив радужку, я подняла веки. — Что ты сделала?
Прикусив язык, судорожно пыталась объяснить свою выходку, но слава упрямо убегали, угрожая мне, что если открою рот, из меня польется несвязный лепет, без единого аргумента.
— То, что захотела, — выдохнула я, продолжая нависать приближенная к его лицу. — Простите, господин. Подобной вольности больше не повторится.
Он неразборчиво что-то прошипел на незнакомом мне языке, и в следующую секунду сам прижался к моим губам. Или скорее притянул меня к себе, обхватывая рукой и вдавливая к твердую грудь.
На этот раз он взял бразды правления, и растолкав языком мои губы, протолкнул его внутрь, погладив кончиком передние зубы. Он вдавливал меня в себя все сильнее, переплетая наши языки и иногда покусывая мои губы, позволяя сделать короткий вдох.
Внизу все горело, новой волной похоти накрывая меня с головой. Я уже бессвязно бормотала что-то, когда шайсар, оторвавшись от моих губ, поцелуями, жадными и горячими, двинулся ниже, пробуя на вкус ключицы и яремную ямку между ними. Я своевольно обхватила его плечи, стараясь удержаться на плаву, но голову все крепче оборачивало пеленой желания и звериной похоти.
— Не могу, — выдохнула, выгибаясь ему навстречу, и зарываясь пальцами в темные волосы повелителя.
Мне могли отрубить за такое руки, но шайсар был благосклонен, только вздрогнул под моими ладонями, и продолжил свое завоевание, переключаясь на подставленную грудь.
Он держал меня за талию, но вскоре мужские ладони двинулись ниже, опускаясь на ягодицы и сжимая их, то сдвигая, то раздвигая в стороны, вызывая у меня желание заскулить.
Мне было сложно держать глаза открытыми, они закатывались от удовольствия, каждый раз, когда я пробовала прийти в чувства. Меня укутывало этой паутиной похоти все сильнее, заставляя поймать себя на том, как позволительно выставила ягодицы к поглаживающим меня пальцам.
Шайсар исследовал тот вход, который попробовал в первые же минуты с момента покупки, и меня будто бы било током от его подушечек, что втирали мыльную воду, вдавливаясь внутрь.
Удовлетворившись результатом и моей расслабленности, шайсар резко прижал меня к себе, окончательно распластывая и лишая контроля, и медленно потянул вниз, опуская на крепкий стоящий член.
Глава 13
На краю сознания, я вспомнила про дыхание, и позволяя себе заминку, глубоко вдохнула и выдохнула, сама опускаясь вниз, без лишнего давления со стороны шайсара.
Туго. Тесно. Как и в первый раз, но зная, чего ждать, я позволила себе прогнать переживание, и смелее последовать за зовом тела, требующего немедленной разрядки.
— Не
