– Здесь, в Скво? Да. – Джесси улыбнулась ей. Она привязалась к Лили больше, чем к другим пациентам. Лили была терпелива, добра и очаровательна, и Джесси знала, что психологическая травма еще долго будет на ней сказываться, особенно принимая во внимание позицию ее отца. Ему следовало смотреть в лицо фактам, а он этому не научился. Джесси надеялась, что ради дочери он скоро пересилит себя. Тогда Лили стало бы легче, и они смогли бы организовать свою жизнь наилучшим образом. А пока он все еще цеплялся за прошлое и тянул за собой Лили, а это ей вредило.

– Ты будешь очень занята, когда вернешься, – сказала Джесси. – В клинике Крейга, со школьными делами, с твоими друзьями. Впереди у тебя поступление в колледж. – Она приучала Лили смотреть в будущее и не оборачиваться назад.

– Я другое имела в виду, – сказала Лили печально, с обреченным видом. – Я имела в виду вот это. – Она указала на свои ноги, прикрепленные к креслу, чтобы они не соскальзывали во время движения. У нее никак не получалось ими управлять, словно они принадлежали кому-то другому. И ниже талии она не чувствовала. Услышав этот вопрос, Джесси промолчала. Билл строго-настрого запретил ей говорить Лили, что она не сможет больше ходить. Но Джесси была очень ответственным человеком и врачом, и знала, какой вердикт вынесут Лили другие специалисты, особенно в Бостоне. Джесси звонила этому врачу сама, и он согласился с ее прогнозом полностью. Он также почувствовал нежелание Билла признать правду, что Джесси и подтвердила.

– Я уже не встану с этого кресла, ведь так? – спросила ее Лили напрямик. Она подозревала это, но отец уверял ее в обратном с непоколебимой убежденностью, а он никогда не лгал ей раньше. Теперь это ее смущало, и Джесси все видела и понимала. Лили готова была принять правду, в отличие от ее отца.

– В связи с такими травмами проводится немало исследований, – сказала Джесси. – Повреждения спинного мозга – предмет изучения многих научных центров. Эксперименты со стволовыми клетками внушают некоторые надежды. – Лили сверлила ее взглядом. Она не хотела ничего слышать об исследованиях – она хотела узнать правду. – Пока все останется так, – сказала Джесси серьезно. – Тебя научат в клинике Крейга, как с этим справляться и усовершенствовать свои навыки.

Благодаря лыжным тренировкам у Лили была мощная нижняя часть тела. Теперь следовало укрепить верхнюю, чтобы использовать руки для управления коляской и обслуживания себя. Отец заказал ей для поездки новейшей конструкции коляску, легкую как перышко. Рядом постоянно будет Дженнифер и всегда придет на помощь.

– Лили, нет никаких оснований считать, что ты не сможешь теперь вести замечательную жизнь. Не просто хорошую, но замечательную. Я говорю серьезно и верю, что так и произойдет. Я не обещаю тебе, что сразу будет легко, это потребует больших усилий, но ты справишься. Перед тобой откроются новые возможности, о которых ты сейчас и не подозреваешь. Ты, наверное, не сможешь завоевать «золото» на Олимпийских играх, но ты все преодолеешь и получишь его за достижения в жизни, что намного важнее. Ты родилась побеждать, Лили, я это знаю. Тебе только нужно собраться с силами сейчас.

Лили кивнула со слезами на глазах.

– Отец говорит, что я снова смогу ходить, а я знаю, что этого не будет, – прошептала она. Слезы лились у нее по лицу. Ей многое предстояло выдержать, причем она навсегда останется в инвалидной коляске. Любому человеку это было бы тяжело, не говоря уже о семнадцатилетней девочке. Джесси бесконечно уважала ее за выдержку и за то, что в некотором смысле она оказалась более зрелой, чем ее отец.

– Он тебя очень любит, – сказала Джесси и постаралась в нескольких словах объяснить ей родительские страдания, но Лили сама все понимала.

– Я знаю. Но вы полагаете, что я снова не смогу ходить? – спросила она. Джесси не могла ей солгать. Тем не менее она избегала, по просьбе ее отца, однозначных ответов.

– Да, я так считаю. Пока новейшие исследования не изменят ситуацию, – повторила она. Это было лучшее, что она могла ей сказать с самого начала, принимая во внимание объем ее повреждений.

– Тогда зачем папа везет меня ко всем этим докторам?

Лили не хотелось, чтобы ее осматривали, трогали, щупали еще несколько врачей. В отличие от отца, она доверяла Джесси и знала, что та права. Она чувствовала это с самого начала. Ноги ее были слишком чужие, чтобы снова ожить, что бы там ни говорил отец.

– Он надеется, что я ошибаюсь, – сказала Джесси. – Не уверена, что я его осуждаю. Возможно, я бы делала то же самое для одного из моих детей. Всегда хорошо услышать другие мнения и использовать любые шансы. – Она старалась выказывать уважение к хлопотам Билла, по крайней мере при его дочери, хотя, как врач, предпочла бы, чтобы Лили сразу отправилась в клинику Крейга и приступила к реабилитации вместо изнурительной поездки. Но перелет и содержание в клиниках было организовано наилучшим образом, поэтому Джесси, как врач, не возражала, а только ощущала несогласие философского порядка. И она не хотела, чтобы Лили цеплялась за несбыточную надежду. Но Джесси видела сейчас, что Лили все понимает, цепляется только Билл, а он не был ее пациентом. Только он сам, один, мог преодолеть свое упорное нежелание видеть истинное положение вещей. Она знала, что специалисты и физиотерапевты в клинике Крейга сделают для Лили все возможное. И, рано или поздно, Билл смирится с неизбежным.

– Я буду скучать без вас, – срывающимся голосом сказала Лили и подкатила кресло туда, где стояла Джесси, чтобы обнять ее. И потом, слегка задохнувшись, она проговорила: – Благодарю вас за то, что вы спасли мне жизнь.

Глаза Джесси наполнились слезами, когда она обнимала девушку. Столько всего случилось со времени их встречи! Для доктора тоже многое изменилось после смерти мужа. За последние шесть недель они обе многое потеряли, а милостей и благодеяний от судьбы пока не дождались.

– Ты не пропадешь? Будешь мне звонить? – спросила Джесси. Обычно она не задавала пациентам такого вопроса, разве что из медицинских соображений. Но Лили значила для нее слишком много. Она была особенная, как справедливо полагал Билл.

– Я обещаю.

Джесси обрадовалась возможности поговорить с ней без ее отца, что случалось весьма нечасто. Он крайне редко оставлял Лили одну в больнице и намеревался вести себя так же и дома. Джесси понимала, что его постоянная забота утомляет Лили, но он все еще остро воспринимал случившееся, и ему, наверно, потребуется много времени, чтобы выйти из шока, как и Джесси пережить потерю Тима. Каждый раз, когда Криса не было дома или когда звонил телефон, она замирала от страха. Она знала, что пройдут годы, пока к ней вернется уверенность. Случилось самое страшное, и теперь она дрожала за детей, как и Билл за Лили. И ей, и Биллу предстояло нести это бремя, и Джесси понимала, что их детям тоже будет нелегко.

Отъезд Лили из больницы полтора месяца спустя после катастрофы стал очень волнующим событием для всех, кто за ней ухаживал. Зашли проститься сестры и принесли маленькие подарки. Врач-ординатор поцеловал ее. Бен, пришедший вместе с Джесси, пожелал ей удачи. Лили горячо обняла Джесси и еще раз поблагодарила ее. У многих слезы наворачивались на глаза, когда Лили, уезжая в Рено, махала им рукой из окна машины. Они летели в Лондон для первой консультации из намеченных четырех. Бен хотел устроить еще одну в Германии, но, посмотрев все данные Лили, врач отказался их принять и заявил, что не хочет напрасно тратить свое и их время.