– …это же еще не точно… я растерялся, испугался и, как полный кретин, притащил ее сюда… зачем, зачем… ничего не понимаю… девять месяцев… плюс-минус тоже нельзя не учитывать…

– …возьмите себя в руки… покажите дату на фотографии…

– …я посчитаю еще раз… мы расстались осенью… как там у женщин все происходит?.. Костя, через сколько женщина может знать наверняка?.. нет, я не могу считать… сил моих больше нет…

– …успокойтесь, даже если есть некоторое совпадение, это еще ни о чем не говорит…

– …она мне не нужна… мне не нужна дочь… рыжая дочь, похожая на Дану…

– …вы что-нибудь о ее замужестве знаете?.. когда она вышла замуж?..

– …девять месяцев я прибавил… хоть сто раз считай, а выходит одно и то же… за что мне такие мучения, за что…

– …да успокойтесь вы… как скоро после вашего разрыва мать Алисы вышла замуж?

– …сразу, сразу вышла… Костя, как мне себя вести, я первый раз по-настоящему растерян… я не могу допустить, чтобы все рухнуло… ты отвезешь ее после ужина домой? Не хочу ее видеть… вот так вот появилась на моем пути и… она мне не нужна… наполовину девушка, наполовину пацан… и оранжевые волосы… пойди и найди ее, не хочу, чтобы она чувствовала себя здесь как дома… она не нужна мне, не нужна… даже если окажется, что она настоящая… ну то есть… все равно не нужна!

Алиса оторвала ухо от дверного косяка, выпрямила спину, вытащила из волос заколку, тряхнула головой и процедила:

– Сволочь.

Ох, как же захотелось ворваться в комнату, садануть кулаком по столу и швырнуть в лицо этому напыщенному индюку что-нибудь потяжелее. Не нужна она… Да кому ты-то нужен?!! Кому???

А все же сердце сжалось от боли. Ее тайный комплекс ненужности расправил крылья и взмыл вверх – отец и мать не слишком-то баловали вниманием и теплом… не слишком.

«Художники… певицы… – зло подумала Алиса. – Один ушел, женился и теперь воспитывает „новую“ дочку, а вторая… Мамуля помахала ручкой и укатила к морю… и с собой не позвала… потому что опять влюбилась – всего лишь в сто первый раз влюбилась!!!»

Нет, хватит, доигрались…

«Вы научитесь меня замечать и научитесь со мной считаться… Я вам устрою – политику высоких отношений… Забегаете, запрыгаете! И ты, мамуля, и ты, папуля, и вы, Максим Юрьевич Северов! Значит, говорите, сроки приблизительно совпадают? И я вам не нужна… Ну и отлично! Будете первым в списке наказанных! Где у вас тут напольная ваза? Я курить хочу!»

Алиса распахнула дверь и зашла в комнату. Ага, кабинет депутата – святая святых…

Северов от неожиданности вздрогнул и автоматически отодвинул калькулятор в сторону.

– Ужин почти готов, – выпалил он, кивая на телефон, торчащий из-под бумаг.

Видимо, именно таким способом Максим Юрьевич обычно решает все вопросы. Алло, пожарьте-ка рыбу, сварганьте салатик, испеките пирог… Алиса про себя хмыкнула. Хорошо, что этот… депутат Государственной думы не ее отец, не хватало еще только иметь такого папочку. Ну, ничего, понервничает, потом узнает правду о своей полной непричастности, вздохнет с облегчением, попьет валерьяночки и дальше будет «вершить добро». А пока…

– Мне у вас очень понравилось, и так как моя мама в отъезде, я решила немного погостить в вашем доме. – Алиса улыбнулась и, наблюдая, как лицо Северова вытягивается, добавила: – Так мы сможем лучше узнать друг друга. У вас же наверняка есть ко мне вопросы… Задавайте, не стесняйтесь.

– Обязательно зададим, – ответил Константин и с хлопком закрыл фотоальбом.

– Что? – наконец выдохнул Максим Юрьевич.

– Я остаюсь, – решительно произнесла Алиса.

«До чего же хорошо», – скажет Дана.

«Анализ крови все решит», – скажет Максим Юрьевич Северов.

4 августа – суббота

День душевных метаний

К завтракам Маргарита Александровна Северова всегда относилась уважительно. Чистая матерчатая скатерть, мягкий белый хлеб, керамическая масленка, яблочный или абрикосовый джем, ломтики сыра, сваренное всмятку яйцо, крепкий черный чай. Всего понемногу, дабы не обременять желудок.

Но сегодня помимо привычного ассортимента стол украшали пирожки с грибами и с капустой. Маленькие, одинаковые, ароматные. Они лежали по кругу на плоской тарелке, вылезая бочками из-под кружевной белоснежной салфетки.

– Угощайся, – сказала Маргарита Александровна, приподнимая крышку чайника. – Очень рада, что ты нашла время меня навестить. Максим своими визитами не балует, но я не в обиде – он человек занятой.

Тамара взяла теплый пирожок, отломила кусочек и благодарно кивнула:

– Спасибо, еще в прошлый раз хотела сказать, что вы изумительно готовите.

«Подлиза, – подумала Маргарита Александровна, глядя на свою будущую невестку. – Подлиза и клуша. Притащилась в этакую рань, да еще с пустыми руками. Если бы не моя привычка держать в холодильнике кусочек теста, ты бы сейчас грызла вафли».

Маргарита Александровна действительно хорошо готовила, можно даже сказать, прекрасно. Выпечка особенно удавалась, и при случае на столе всегда появлялись коронные плюшки или пирожки, которые выходили мягкими, воздушными (по квартире гуляли ароматы ванили или жареного лука). Своим умением Маргарита Александровна гордилась, но, как ни странно, похвалу не любила и не принимала. «Вздорная бабенка» – так ласково называл ее покойный супруг.

– А я просто так зашла… проведать, – Тома натянуто улыбнулась и положила руки на скатерть ладонями вниз.

«Сейчас запоет, – отчего-то подумала Маргарита Александровна и тяжело вздохнула, представляя будущую невестку в первом ряду церковного хора. – Ох, Максим, а ведь лет двадцать тому назад я бы порадовалась, если бы ты решил жениться на такой женщине…»

Двадцать лет назад… двадцать лет назад…

Маргарита Александровна всегда излишне опекала сына и, боясь, что он на своем жизненном пути встретит «не ту женщину», активно «пропалывала» его подруг, как заботливый садовник пропалывает заросшую грядку. Это сорняк, это сорняк и это сорняк тоже…

Материнская ревность границ не знала, и забраковывались практически все девушки: слишком высокие, слишком худые, слишком фигуристые, приезжие, ярко накрашенные, бледно накрашенные, блондинки, рыжие… В каждой находился изъян, и не какой-нибудь, а размером с лунный кратер. К тому же Маргарита Александровна прочила своему сыну головокружительную карьеру политика, что осложняло выбор еще больше. «Максим, ты не можешь себе позволить несметное количество браков, в дальнейшем это может тебе аукнуться», – частенько говорила она, сдвигая брови на переносице. Максим раздражался, ругался, но где-то в глубине души соглашался. Лет с пятнадцати ему хотелось стать значимым лицом государства, и к выбранной цели он стремился изо всех сил. Правильная жена… Глупо? Возможно, но… женщина нужна подходящая. Да – подходящая. Максим пожимал плечами и сам начинал мысленно «пропалывать» свое окружение.