нравилась. Я это видела. Он расслаблялся рядом со мной, и рядом с ним я чувствовала себя в безопасности, чувствовала, что это может стать началом любви, тем периодом, когда ты не уверен, все ли по-настоящему для тебя, поэтому не торопишься и не напираешь. Он никогда не приставал ко мне, лишь держал меня за руку. Ему нравилось смотреть на меня, хотя я была одета. Легко смеялся и считал классным, что я хочу стать актрисой или, может, художницей, а когда я рассказала ему, что в прошлом году завалила учебу и хотела покончить с собой, он просто обнял меня крепко-крепко, и мне показалось, он может заплакать.

Но он совсем не был тем, о ком я мечтала.

«Думаю, у меня не получится», – написала я учителю во время урока в мастерской.

Мистер Норт не поднял голову, лишь передал мне листок обратно: «Разве ты не хочешь, чтобы мы были вместе?»

«ХОЧУ! – я подчеркнула. – Но чувствую себя скверно». – Нарисовала грустный смайлик.

«Я бы чувствовал себя скверно, если бы потерял тебя», – написал он. Еще один грустный смайлик. Его со слезой.

Я закатила глаза.

– Ты серьезно, что ли, – одними губами ответила я.

«Никто не должен знать о нас. Сейчас слишком рискованно. Если все в тайне, мы в безопасности. Все зависит от тебя, Эли. Чего бы ты ни хотела, я счастлив. Если ты хочешь встречаться с другим, встречайся. Или нет, все равно. Я лишь хочу, чтобы ты была счастлива».

«Я счастлива с ТОБОЙ», – написала я в ответ.

«Тогда покажи, какая хорошая из тебя актриса».

«Покажу».

«Докажи. Мне нужно знать, что ты относишься к этому – к НАМ – серьезно. Пообещай».

«ОК!!! ОБЕЩАЮ».

– Хорошо, – сказал он, улыбаясь мне. – Тебе пора на урок. – Он выписал мне свою справку, и его рука коснулась моей на секунду.

Я махнула мистеру Норту и поправила свой рюкзак. Но мысль о том, как Джон смотрит на меня, не выходила из головы. Заставляла ощущать себя жестокой, какой я быть совсем не хотела. Мне нужно было поговорить с кем-то обо всем, но я знала, что не могу. Кому я могу рассказать подобное? Я сдружилась с остальными ребятами на репетициях, с некоторыми одноклассниками даже, и у меня всегда была миссис Миллер. Я покачала головой, шагая по пустому коридору. Должна была сдержать обещание. «Тайна в безопасности».

20

На той неделе, когда состоялась премьера пьесы, учитель спросил, хочу ли я замуж. Я чуть не подавилась своим Snapple[10].

На его уроке по английскому в тот день обсуждали «Великого Гэтсби», которого я уже прочла. «Скукота». Он написал что-то и обронил записку передо мной, когда шел в начало кабинета, чтобы начать урок.

Я уставилась на листок, затем на него, остановившегося у доски. «Это случилось». В моей голове закружились мысли о белых платьях, красных розах и свечах, я заставила себя сделать вдох. «Держи себя в руках, Элиссон».

Написала в ответ: «Кто спрашивает?» – уклончиво, но заигрывающе. Идеально. Сложила бумажку обратно и подбросила ему на стол.

Я крутила на пальце кольцо, раздумывая, каково это, иметь такое же, но с бриллиантом. У меня не было настоящих драгоценностей, все, что носила, это бижутерия из магазинчиков Contempo Casuals и Claire’s. Мне казалось, это будет похоже на магию из сказок: принц надевает девушке на палец кольцо и – бум! – она счастлива. Она принцесса. Или становится могущественной чародейкой, или кем-то вроде того. Я лишь знала, что что-то должно измениться в такой момент, даже в реальном мире.

Кажется, он вел урок целую вечность. О зеленом цвете, о котором написал на доске и обвел. Я умирала от нетерпения, пока ждала, когда он наконец вернется к своему столу. Наконец он сказал ученикам читать в тишине до конца урока.

Сел, развернул записку. Улыбнулся, написал что-то, откинул с лица свои темные волосы. До звонка оставались считанные секунды, и он медленно, очень медленно, подвинул записку к краю стола, чтобы я могла дотянуться.

Зазвенел звонок, и я схватила записку. Поднялся шум двигаемых стульев и открываемых сумок.

– У меня много работы сегодня, мисс Вуд. Мне определенно понадобится чашечка чая вечером после репетиции.

Я развернула записку и прочитала: «Просто интересно. Значит, да?»

«Да, – написала в ответ. – А ты?»

Он чиркнул: «Зависит от девушки. Верность важна».

Мне хотелось разорвать бумажку на мелкие кусочки и швырнуть ему в лицо, словно конфетти. Я встречалась с Джоном ради него, это буквально была его идея. Но вместе этого свернула записку обратно.

– Ха, – ответила я вслух.

– Отдай, – попросил он, вынимая ее из моих рук. И добавил тихо: – Тайны и все такое.

– Ага, – сказала я, отдав. – Что ж, мне пора на урок рисования.

– Нужна справка?

– Нет, спасибо. – Я знала, что он наблюдает за мной. Пыталась идти сексуально, покачиваясь, как Джессика Рэббит. Откинула волосы за плечи, когда перешагнула через порог. Зазвенел второй звонок, резонируя где-то внутри меня.

* * *

На репетиции я игнорировала его, как только могла. Что было невозможно, потому что иногда он подсказывал мне, что делать. После я заметила, что он смотрит на меня, пока я собираюсь, но не подошла к нему, как делала обычно. Ушла, не попрощавшись, наверно, впервые за все время. Я устала, что он играет со мной. «Для него это просто игра», – думала я, захлопывая за собой дверь автомобиля, прибавляя и прибавляя громкость на CD с песнями Фионы Эппл. А потом оказалась на парковке закусочной.

Даже не планируя этого, я приехала к закусочной по привычке. Закрыла лицо руками, мне хотелось кричать, но вместо этого взяла свою сумку, лежавшую на пассажирском сиденье, и села за наш столик. Заказала кофе и картофель фри. Открыла тетрадь. И написала, зная, что он прочитает если не сегодня, то завтра или послезавтра:

Третье декабря,

Сегодня у меня спросили, хочу ли я замуж.

Мне никогда не задавали вопрос так непринужденно и невозмутимо. Спросили, и я сказала «да». Только не уверена, кому же я в тот момент ответила. Это заставило меня задуматься…

Я начала бесцельно рисовать на салфетке и услышала, как звякнула входная дверь. И вот, он уже шел ко мне. Мистер Норт.

«Я знала, что он придет».

21

Я знала, что премьера прошла успешно, и написала об этом в своей тетради: «Я знаю слова, знаю сцены, справлюсь отлично, как и должна». Однако на самом деле я помню мало. Вот что помню:

День представления.