— Ну ладно, — пожала плечами я, — послушаем, что вы имеете мне сказать, дорогая мачеха.

Лаура подошла к окну и замерла, задумавшись. Видимо, подбирала слова. Я не торопила.

— Мне нужно сообщить тебе хорошую новость, Таис, — сказала женщина.

— Угу-м, конечно, — мысленно насторожилась я, — именнно с таким выражением лица, предисловием и интонациями обычно и сообщают «хорошие» новости.

— Я вижу, что ты идёшь на поправку. Это очень хорошо.

— Сложно оспорить, — про себя усмехнулась я, — ну, давай уже к делу.

— Я подыскала для тебя хорошее место. — она чуть развернула голову в мою сторону и слегка замешкалась, как будто подслушала мои мысли, — Мне удалось убедить герцогиню Жозефину Мари Габриэль дю Сен-Марк де Шамбор принять тебя в свой дом в качестве личной фрейлины.

Сказать, что я опешила — всё равно, что промолчать.

— Оба-на! — полетели мысли, — А ты, барышня, совсем не промах. Пока девочка валялась без сознания, пытаясь выцарапаться в эту жизнь, ты и моральную компенсацию срубила, и её уже пристроила какой-то Жозефине… ля-ля… де Шамбор.(В жизни не запомню это нагромождение имён.)

Я пока абсолютно не понимала, хорошо вообще вот это «фрейлинство» или плохо. Но опять перемещаться куда бы то ни было не имелось ни малейшего желания — я здесь-то ещё толком не освоилась. И, пока мачеха монотонно гудела на одной ноте что-то про «весьма почтенный дом», «оказанную честь» и как я «должна быть благодарна и счастлива», спешно собиралась с мыслями.

— Как только ты почувствуешь себя вполне здоровой… Таис, ты меня слушаешь? — в этот момент Лаура повернулась боком, солнечный свет, льющийся в давненько не мытое окно, ярко осветил её и я получила возможность в первый раз разглядеть мачеху во всей красе. Тут на меня свалилось новое открытие.

Она была и в самом деле красива. Но поразило другое. Она не была моложава. Она была МОЛОДА. И эта морщина на лбу не являлась следствием возраста, портившим её прекрасное лицо. Скорее наоборот. Эта морщина и в целом выражение лица, добавлявшее ей лет — следствие дурного характера и наступившей неожиданно непростой жизни.

И её это, конечно, не оправдывает. Стервой в моих глазах она по итогу этого умозаключения быть не перестала.

— Да тебе годков-то от силы двадцать шесть. — прикинула я, откровенно разглядывая женщину, — Это ты, девонька, будешь рассказывать, как мне жить эту жизнь? А чего ж ты, такая дельная да продуманная хозяйство-то баронское не уберегла?

Кристина Михалёва начинала откровенно закипать. Срочно необходимо было остаться одной и всё хорошенько «переварить».

— Это все новости, баронесса? — опасно-спокойно спросила я и, не дождавшись ответа от захлебнувшейся недоумённым возмущением баронессы, можно сказать, невежливо покинула зал.

— Таис! — донеслось мне вслед. И что-то там про «неблагодарную девчонку».

— Ой, не кидайте брови на лоб, и, как говорят в Одессе, не делай мне нервы — их есть ещё где испортить! — на всех парах, насколько позволяло физическое состояние, я влетела в комнату и закрыла дверь.

Глава 13

— Нет, ну какова, лиса! — я мерила шагами комнату, — Так, надо успокоиться и без лишних эмоций оценить ситуацию. Давай-ка подумаем, могут ли меня выслать насильно? Это надо выспросить у Марлен. А если могут?! А как же Тео?! И вообще, кто такие фрейлины и чем они занимаются? Книжки читают? Крестиком вышивают? Таки я не умею… крестиком. Наряжают свою госпожу? А-а-а! Не хочу госпожу!

— Я же тупо ничего об этом не знаю. У кого тогда узнать все эти тонкости, чтобы не напугать? Точно, мне срочно нужна библиотека! В любом приличном баронском имении она должна быть. Надеюсь, найдётся там хоть какая-нибудь информация на эту тему.

— Блин, — опять запаниковала я, — вообще-то мало знать — надо ещё и уметь! Вот, мегера, подкинула задачку! Придётся до последнего изображать из себя немочь бледную, пока не разберусь, что к чему.

Я тяжело опустилась на кровать, осознав, что бегаю, как заведённая, уже наверное с час. Нервный адреналин подкинул энергии телу, но, как только он себя исчерпал — навалилась дикая усталость.

— А с какого перепугу Лаура вообще меня сплавить решила? — устроившись поудобнее, я, вдруг, успокоилась, — Вообще-то лишние руки в этом доме не помешали бы. Или Таис была настолько слабенькой, что её легче было сослать во фрейлины, чем кормить самим? А может она рассчитывает на будущую фрейлинскую зарплату? Что-то же им должны платить? И, возможно, даже одевать. А ещё, в идеале, замуж выпихивать с каким-нибудь нехитрым приданым.

— Короче, сняла мачеха с себя эту головную боль, под названием «почти взрослая падчерица». Да как ловко всё устроила! И ведь, наверняка, свято верит, что на всеобщее благо — вон как ошалела, когда я не выказала в ответ на её новость должного восторга. С другой стороны, и в самом деле хорошо уже то, что хотя бы не замуж за какого-нибудь старого хрыча — вот где голову пришлось бы поломать. Хотя, думаю, шикарная перспективка побрыкаться от мужа, назначенного кем-нибудь вышестоящим, у меня ещё впереди. Причём в самом ближайшем обозримом будущем. А дочь обнищавшего до крайней степени барона — не самая блестящая партия. Прынцев с конями не будет.

— Так-то, если сложить дебет с кредитом, баронесса, может, и не такая уж змея. Не самую плохую участь выхлопотала для падчерицы. А то, что ещё и с пользой для себя — так это не самое бесполезное качество. И мы его ещё обязательно используем. Для меня и барона она, конечно, напрягаться не станет. И, вероятно, даже для Тео. Но уж ради себя-то попу оторвёт. Надо только разобраться в каком направлении.

Я задумалась о Лауре, вспоминая и сортируя всю скопившуюся на сей момент информацию о ней.

Молодая женщина, дочь зажиточных родителей — купчиха по-русски. Наверняка, малохольная мамаша, рассчёсывая роскошные косы дочки-красавицы, с раннего детства внушала девочке мысли о принцах и прелестях дворцовой жизни. (Ну, условно говоря.)

Но, видимо, принцы всё никак к ногам не падали, а замуж выходить давно было пора. (Насколько я помню историю — девочек в эти времена замуж выдавали довольно-таки рано. А Лаура окольцевалась, судя по возрасту Тео, только годам аж к двадцати.)

Поэтому, в конце концов, согласились и на барона. Однако, к тому моменту все молодые особи этого статуса, очевидно, уже закончились — разобрали менее привередливые невесты. Пришлось довольствоваться тем, кто остался — немолодым уже вдовцом, отцом Таис. Какая уж тут любовь-морковь?

А по факту ещё выясняется, что от баронства осталось одно название — розовые мечты о богатой жизни