У Аланы перехватило дыхание. Кислый абсцесс паники лишь немного раздувался, давая ее внутренним органам все меньше и меньше места для дыхания.

— Знаешь, тебе не нужно это скрывать, — мягко сказал Райна. «Мы все знаем… или можем догадаться. Ты был ближе всего к Рэндидли. Так что тот факт, что он бросил Доннитона… это было больно, не так ли? В этом нет ничего постыдного».

Алана держала рот на замке. Ее нынешние эмоции были совсем не об этом. Было больно, конечно. Но прямо сейчас… было трудно чувствовать какую-либо боль. Если она почувствует боль, разве это не облегчит поиск ее образа? Она желала боли. В конце концов, она смогла просто вытеснить образ и покончить со всей этой отвратительной жалостью к себе.

Если бы ее рот открылся прямо сейчас, ничего бы не вышло. Ее язык просто сидел бы там. Дело было не в Рэндидли. Это было просто постоянное раздражение, что ей не хватало чего-то общего с изображениями.

Кашлянув и облизнув губы, Алана снова сосредоточилась на набросках и сказала. «...ты поправляешься. Ваши линии плавные и плавные. Честно говоря, это достаточно хорошо, чтобы быть представленным в художественном музее старой Земли».

Райна наблюдала за Аланой, которая не сводила глаз с набросков. Затем выражение ее лица смягчилось, и она ничего не сказала о резкой смене темы. Вместо этого Райна тихонько рассмеялась и сказала. «Спасибо, но я знаю, что я не настолько хорош. Во Франксбурге есть несколько человек, которые могут создавать произведения искусства даже лучше меня. Пение по-прежнему остается тем местом, где я делаю свою лучшую работу».

«Ты определенно феноменальный певец», — сказала Алана, быстро переходя к разговору о ком-то другом. «Но я не шучу. Хотя вы можете и не догадываться, я получил степень бакалавра в области истории искусств. Я собирался закончить докторскую диссертацию, если бы не прибытие Системы. Поэтому, когда я говорю, что ты хороший… ты хороший».

Райна моргнула. «Алайна… мы, наверное, завтракали вместе последние полгода? С тех пор, как мы обнаружили, что мы соседи?

Алана медленно кивнула, задаваясь вопросом, к чему все это идет.

— …и за все это время ты ни разу не говорил о своем прошлом. Это требует праздника! Вы специализировались на истории искусств? Почему? Было ли это из-за вызова? Ооо, это было из-за погони за мальчиком? Райна рассмеялась.

С гримасой Алана поняла, что каким-то образом снова заговорила о себе. Но она полагала, что это не очень опасный предмет. «Да, большое копье Доннитона, специальность по истории искусств… Никаких смелых, никаких мальчиков. Ха! Это довольно точное описание моего детства… Я росла в очень строгой семье. Оба моих родителя работали в армии. Мой отец в морской пехоте, мама в Пентагоне. Довольно типичная консервативная семья. Поэтому, когда я наконец стал независимым…»

Алана пожала плечами. Что она думала? «Это был… просто мой способ бунта, я думаю. Я хотел быть чем-то большим, чем те же усталые оправдания моих родителей. Социальные вопросы… они нечасто поднимались в политических дискуссиях нашего дома. И чем больше я видел мир, тем больше у меня возникало вопросов, на которые ни один из моих родителей не хотел отвечать».

Райна моргнул и какое-то время изучал Алану. По смягчению вокруг ее глаз было ясно, что она собирается изменить тон обсуждения. За что Алана была ему очень благодарна. «Значит, причина, по которой ты так хорошо тренируешься… в твоей семье?»

На это Алана рассмеялась. «К сожалению, да. До 18 лет я каждое утро бегал по четыре мили вместе с отцом. При любых погодных условиях, что бы еще ни происходило в моей жизни… Я всегда могла рассчитывать на то, что он тихонько постучит в мою дверь в 5:30.

«После того, как я уехал… мы стали более отдаленными. Я вызвалась добровольцем, стала больше участвовать в группах в кампусе, зарегистрировалась как демократ… Алана посмотрела в окно. «К тому времени, когда прибыла Система, мы почти не разговаривали. А мою мать перевели из округа Колумбия, так что, хотя я и искал, я не нашел никаких следов, когда прибыла Зона 1… Это отстой, но иногда нужно просто смириться с тем, что отношения меняются. И не всегда к лучшему».

Затем Алана покачала головой. «Ах, извините. Я понятия не имею, почему я это сказал».

Райна протянул руку и мягко коснулся плеча Аланы, ничего не сказав. Не зная, что делать, Алана покачала головой и вернула Райне три оставшихся рисунка. Она взяла первые два, но вложила в руку Алане последнюю фотографию финального столкновения с Рэндидли. “Оставь это.”

— Я не та… валькирия, которую ты нарисовала. – сухо сказала Алана.

Улыбка Райны в ответ была лучезарной и доброй. «Конечно, нет. Ты Алана. Но Алана… ты также единственный из нас, кто когда-либо мог драться с ним таким образом. Это не изменилось. Ты очень, очень сильный».

Я? – недоумевала Алана. Остаток их прощаний сменился тихим жужжанием, и, когда Алана прислонилась подбородком к плечу Райны во время их объятий, ее глаза были затуманены.

Я?

Глава 971.

Как и в последние четыре дня, Доннитон устрашающе молчал. Возможно, людей было в два раза больше, чем раньше, хотя было всего несколько минут после рассвета, но все они двигались с хмурым взглядом и целеустремленностью. Возможно, кто-то списал бы это на ранний час, но Алана знала, что день затянется, а тишина останется.

Серьезно, если вызов тебя так сильно беспокоит, просто скажи что-нибудь об этом, сварливо подумала Алана. Гораздо лучше, чем размышлять о собственных чувствах, она могла направить свой гнев вовне и чувствовать себя более похожей на себя.

Если бы это была Алана, какой она была неделю назад, она была бы в восторге от повышенного внимания. Это была бы прекрасная возможность усерднее подтолкнуть бойцов к тренировкам. С этой объединенной мрачной целью эффективность руководства Аланы удвоилась бы.

Но теперь, когда она несколько ночей подряд безуспешно пыталась создать собственный образ…

Алана закрыла глаза. Я слишком усложняю себе задачу. Все эти другие заботы вторичны. Даже если у меня нет имиджа, я могу выйти и драться за Доннитона. Я копье Доннитона. Я буду бороться и буду бороться, и будь я проклят, если мне не удастся создать мощный имидж для всех людей, которые на меня полагаются…

Ладно, ладно, ты будешь разговаривать не с Райной, а с другими людьми. Алана хлопнула себя по плечу, получая некое удовольствие от острого укуса кожи. Они не… они не видят