«Вы хотите, чтобы перед вами положили ваши ответы?»

«Нет, сэр».

«Вы готовы поручиться за все, что сказали?»

«Да, сэр».

Бристоу продолжал рассуждать об оборудовании, периодически отбиваясь от возражений своих оппонентов. Задавая вопросы, он давал ясно понять, что Prudential Securities и Graham Resources подобны шайке хулиганов, которые донимают испуганного старика.

Семь с половиной часов допроса Хэйни подошли к концу. Prudential Securities больше никогда не использовала это оборудование при снятии показаний.

Несколько недель спустя, в конце лета 1991 года, в юридическую фирму Дэрила Бристоу пришло письмо из Луизианы. Это было обычное письмо, которое ничем не выделялось в пачке прочей корреспонденции у него на столе. Без задней мысли Бристоу вскрыл конверт, просмотрел содержимое и побагровел от гнева. Он выскочил из-за стола и ринулся в кабинет Хакермана.

Возбужденный, Бристоу сунул письмо своему партнеру: «Стив, взгляни-ка, что эти сукины дети затеяли на этот раз».

Хакерман взял у него письмо, прочел его и вытаращил глаза.

Письмо было от главы комиссии по ценным бумагам Луизианы, родного штата Graham Resources. Это было уведомление о том, что у регулирующих органов есть основания полагать, что юридическая фирма Bristow, Hackerman предоставляет своим клиентам инвестиционные возможности, не зарегистрировав соответствующие проспекты эмиссии. Фактически фирму обвиняли в махинациях с ценными бумагами.

Но самым абсурдным было то, что ценными бумагами регулирующие органы называли договор с адвокатом о ведении дела — такой договор Bristow, Hackerman рассылала потенциальным клиентам, пострадавшим из-за фондов роста. По сути дела, Луизиана ставила вопрос о том, можно ли считать контракт на условиях оплаты по результату — а подобные контракты заключали юридические фирмы по всей стране — инвестицией, которая подлежит регистрации в органах, регулирующих операции с ценными бумагами. Копия письма была направлена в регулирующие органы штата Техас и Комиссию по ценным бумагам и биржам.

«Никогда не видел ничего более нелепого», — сказал Хакерман, дочитав письмо.

У Бристоу потемнело в глазах. Он слышал слишком много историй о том, как решаются дела в системе власти штата Луизиана, — там процветали подхалимаж и кумовство.

«Не может быть, чтобы Комиссия по ценным бумагам в Луизиане была подкуплена», — сказал он.

«Все может быть, — откликнулся Хакерман. — Эта публика не гнушается ничем. Этого следовало ожидать. Сначала они возбудили дело против Бойда Пейджа, а теперь взялись за нас. Просто на сей раз они оказались чуть более изобретательны».

Бристоу начал проклинать Prudential Securities и Graham на все лады. Никогда раньше ему не приходилось участвовать в судебном разбирательстве, в ходе которого противная сторона тратила так много времени, нападая на адвокатов, и так мало на изучение обстоятельств дела. Обвиняя Бристоу, ответчики вели себя низко, но на этот раз они перешли все границы. Бристоу хотел нанести ответный удар, но он пока не знал как.

Через несколько дней Бристоу нанял адвоката из города Батон-Руж, чтобы тот представлял фирму перед Комиссией по ценным бумагам. Спустя несколько дней он и его адвокат отправились в Новый Орлеан, чтобы встретиться с представителями регулирующего органа. Встреча прошла в относительно дружелюбной атмосфере. Члены комиссии сказали, что были вынуждены отправить это письмо, поскольку группа адвокатов, представляющих Graham Resources, подала жалобу. Судя по всему, члены комиссии сочли жалобу нелепой, и все же рекомендуют Bristow, Hackerman отреагировать на нее. Бристоу вернулся в Хьюстон, все еще возмущенный.

На той же неделе адвокаты истцов по делу фондов роста встретились в конференц-зале Bristow, Hackerman, чтобы обсудить дело. Бристоу продолжал бушевать по поводу жалобы, поданной в Луизиане.

«И у них еще хватает наглости, — восклицал он. — Сначала они затеяли грандиозную аферу, а теперь переворачивают все с ног на голову и пытаются натравить на нас регулирующие органы».

Джим Мориарти, адвокат и специалист по компьютерам, который подключился к работе несколько месяцев назад, внезапно подскочил.

«Черт побери, если они хотят, чтобы в этом участвовали регулирующие органы, они это получат, — сказал он. — Давайте позаботимся о том, чтобы они подключились к делу».

«О чем ты?» — спросил Бристоу.

«Мы представляем пять тысяч человек, которых эти ублюдки ободрали как липку, — ответил Мориарти. — Пострадавшие имеют законное право жаловаться. Давайте выясним, куда они должны отправить эти жалобы, и сообщим им эту информацию».

«Погоди, Джим, — сказал Бристоу. — У нас нет времени составлять жалобы для пяти тысяч человек».

«Дэрил, в этом вся прелесть ситуации, — сказал Мориарти. — Мы не будем писать эти жалобы. Все, что нам нужно сделать, — вооружить их информацией. Если они захотят что-то написать, это их дело».

Бристоу покачал головой. Идея показалась ему рискованной.

«Я не допущу, чтобы хоть один из моих клиентов пошел на необдуманный шаг и подал жалобу, с которой я не ознакомился».

«Почему нет? — всплеснул руками Мориарти. — Это их дело. Не наше. Они знают, что произошло, лучше, чем кто-либо другой. Каждый из них прекрасно сумеет изложить собственную историю без помощи толпы адвокатов».

«Опыт других инвесторов уже показал, что это может сработать, — сказал Мориарти. — Всего несколько месяцев назад, в июне, регулирующие органы Канзаса подали жалобу против Prudential Securities, обвиняя компанию в том, что она обманывала клиентов семи разных товариществ. Это было небольшое дело, но оно началось с того, что клиенты из Канзаса стали жаловаться».

Во взгляде Бристоу по-прежнему читалось сомнение. Мориарти подсел к нему.

«Дэрил, ты не понимаешь, что у нас есть, — сказал Мориарти. — Один-два человека не сделают погоды, это ничто для обвинителей и регулирующих органов. Но у нас пять тысяч человек. Вместе наши клиенты — сила. Их голос будет услышан. Они могут что-то сделать. Нам нужно лишь немного помочь им».

Бристоу задумчиво поскреб подбородок и посмотрел на Мориарти.

«Ладно, — сказал он. — Как это будет происходить?»

Найти названия и адреса всех организаций страны, регулирующих операции с ценными бумагами, было нелегкой задачей. Рассылку писем клиентам значительно упростила компьютерная программа. Она позволяла просто подставлять разные имена в стандартный текст. Инвесторам из Арканзаса предлагалось написать в регулирующий орган собственного штата, SEC и Национальную ассоциацию дилеров по ценных бумагам. Инвесторы из Флориды получили ту же самую информацию, но с данными регулирующего органа штата Флорида.

Письмо, подписанное Бристоу, было открытым предложением подать жалобу в государственные органы.

«Нас спрашивают, что можно сделать для борьбы с недобросовестными методами компаний Prudential и их деловых партнеров, кроме возбуждения судебного дела? Именно эти методы привели к развалу ряда товариществ, в отношении которых наших клиентов вводили в заблуждение, — писал Бристоу. — Одна из весьма эффективных мер — привлечь внимание соответствующих регулирующих органов к нарушениям в ходе продаж и управления».