— Приветствую, — улыбнулся он, — я Сайлан, сын мастера Аралкара. Принц Арафинвэ просил меня передать письмо его дочери. А также сказать вам, что Валар не позволят увянуть природе Валинора, независимо от того, живы Древа или нет.

Все одновременно посмотрели на опадающую безжизненную листву, которую практически не замечали ранее.

— Мы должны верить нашим владыкам, — поклонился в седле Сайлан.

— А ещё не доверять гонцам, потому что они сами не знают, что кроется за словами в… Владыки, — вроде бы себе под нос, однако подозрительно громко произнес Эктелион.

— Не понял? — удивился Сайлан, но объяснять никто не стал.

— Мы отправляемся, — задумчиво сказал Финдекано, — следующий привал нескоро.

— Мне не привыкать, — улыбнулся Сайлан. — Я часто доставлял письма моей госпожи её родне в Гаванях. Дороги — моя жизнь. Жаль только, что теперь приходится блуждать во тьме.

— Жаль… — эхом отозвался Финдекано. — Очень жаль.

— И неизвестно чего на самом деле хотят те, кто предлагает зажечь свет, — мрачно сказал Аракано, морщась, разминая плечо. — Дайте мне кто-нибудь вина…

***

Подъехав вплотную к Аракано, Финьо посмотрел на остальных, убедился, что все заняты своими мыслями, и, чтобы начать разговор, негромко спросил:

— Как рука?

Сын младшей сестры Анайрэ посмотрел на двоюродного брата, как на врага.

— Издеваешься?

— Вовсе нет.

— Говори по существу. Что тебе нужно?

Финдекано усмехнулся. Ему было нужно то же, что и до этого Нельо, но, конечно, спрашивать ещё раз в такой же форме явно не стоило.

— Расскажи мне, как брату, — попросил Финдекано, — не как сыну… Короля? Что произошло?

— А если не расскажу? Будешь заставлять выть от боли?

— Я бы никогда так не поступил.

— Но ты позволил это другим.

Повисло молчание. Финдекано, до этого момента мысленно осуждавший Майтимо за жестокость, теперь думал, что брат всё делал правильно — по-хорошему тут ничего не добиться.

— Все началось из-за часов, — сказала вдруг Артанис, поравнявшись с родичами, — отец пишет, что Феанаро сделал несколько больших часов с кристаллической пылью внутри, начертил на них разметку и раздал братьям и тем, кого они назначили командующими. Затем Феанаро приказал всем ложиться спать и просыпаться в одно и то же время, устраивать привал, принимать пищу, тренироваться строго в определенное время, то есть, каждый день оказался расписан по часам, и возражения не принимались. Сначала это устроило всех, но потом выяснилось, что следить за временем сложнее, чем казалось. Феанаро начал злиться и наказывать провинившихся, а их с каждым днём становилось больше, и в какой-то момент Нолдор взбунтовались. На фоне жёсткого бескомпромиссного Феанаро, Нолофиньо выглядел гораздо привлекательнее в качестве лидера, поскольку не был столь требовательным. А мой отец и вовсе не успел собраться и выступить. И вдруг к нему приехал гонец. — Артанис с насмешкой посмотрела на Финдекано. — Да, гонец. И сказал, что Феанаро заявил всем: кто действительно собирается дать бой Морготу, должен слушать его, считать королём только его, подчиняться беспрекословно ему. Кто с этим не согласен, отныне не его народ, и может оставаться рабами Валар.

— То есть, это записано со слов гонца? — уточнил Финдекано.

— Да, записано моим отцом, со слов гонца, а прочитано мной, — подмигнула Артанис. — Правду ты не узнаешь никогда, Финьо. Только если снова начать пытать его.

Аракано, вздрогнув, пришпорил коня. Принцесса рассмеялась и погналась за ним. Силуэты эльфов утонули во мраке ночи.

***

Из-за высоких деревьев в лесу было гораздо темнее, чем на открытой местности, но, хоть отец и советовал взять с собой факел, Тьелпе из принципа поехал без огня. А ещё он выехал с большим запозданием, гордо игнорируя приказ отправляться в путь немедленно. Сын Куруфинвэ-младшего твёрдо решил, что, пока не доделает подарок для Артанис, никуда не отлучится из кузницы, пусть хоть весь лес вокруг загорится.

Из-за вновь вспыхнувшего конфликта между главами Домов, Тьелпе начало казаться, что в конечном счёте побеждать Моргота отправится только Феанаро и его самые верные эльфы, а остальные вернутся домой, поджав хвосты, и будут ждать, когда Валар снова создадут свет.

А значит… Возможно, Тьелпе больше никогда не увидит Артанис, погибнув где-то в неведомых чужих землях, от клыков сотворенного Морготом чудовища.

***

Пробегая мимо города, дорога расширилась, разветвилась, и снова слилась в одну узкую тропу. Подняв голову, Тьелпе посмотрел на звёзды, сияющие сквозь кроны деревьев, и в этот момент дунул ветер. Сын Куруфинвэ-младшего не сразу понял, что посыпалось на него сверху, но когда рассмотрел, сердце неприятно сжалось. С деревьев опадали листья, сухие и скорченные, рассыпающиеся в руках прахом.

Решив, что думать об этом некогда, Тьелпе, постоянно размышляя о причине, по которой сам вызвался быть гонцом, пришпорил коня, и вдруг услышал впереди знакомые голоса. Быстро свернув с дороги и спрятавшись во мраке, стараясь не шуршать опавшей листвой, юный эльф подождал, пока Нельо, Кано и Асталион скроются из вида, и продолжил путь.

***

Решив, что уехала слишком далеко вперёд, Артанис развернула коня. Аракано не думал возвращаться, либо поехал другой дорогой, гнаться не имело смысла, да и игра успела надоесть.

Налетевший порыв ветра сорвал сухую листву, и она с пугающим шёпотом посыпалась на принцессу, путаясь в волосах, цепляясь за одежду. Брезгливо стряхивая с себя некогда прекрасные листья, Артанис услышала приближающийся стук копыт.

— Аракано! — крикнула она, оборачиваясь, но, рассмотрев всадника, ахнула. — Тьелпе?

— Я так рад! — вместо приветствия воскликнул сын Куруфинвэ-младшего, расплываясь в смущенной улыбке. — Артанис! Я ехал к тебе.

Принцесса сдержала смешок.

— Ты гонец Первого Дома?

— Не совсем… — Тьелпе ответил не сразу. — Я должен был передать Нельо, что мы поворачиваем на юг, в Альквалондэ, что через Хэлкараксэ идти слишком долго и тяжело, что Второй и Третий Дома не осилят этот переход… Прости…

— Говори, — натянуто улыбнулась Артанис.

— Я подумал, что на войну уходят в основном мужчины, и принцессе там делать нечего, поэтому ты останешься здесь, а я… Ухожу. Но ты любишь оружие, и я… — Окончательно запутавшись в словах, Тьелпе достал из сумки изящный меч в золотых узорчатых ножнах и протянул Артанис. — Это от меня. На память. Возьми, пожалуйста.

Принцесса с удивлением приняла подарок.

— Спасибо, — сказала она, даже не улыбнувшись. — Это украшение для стены?

— Нет! — воскликнул Тьелпе. — Им можно сражаться! Он крепкий! И лёгкий.

— Спасибо.

— Не