– Глория! – говорит мама, подходит ко мне и обнимает меня.

– Привет, мам, – говорю я.

По телу сразу раздается такое приятное тепло, на мгновение я забываю, где я и что вообще со мной происходит.

– Как я рада тебя видеть! – говорит мама.

Фред молча сидит на стуле и наблюдает за происходящим.

– Ну, садись, рассказывай, как прошла твоя поездка? Дэвид сказал, что ты со своим классом поехала в какое-то путешествие, да?

Я, честно сказать, ошарашена этим вопросом. Мама не знает, что со мной произошло? Папа соврал ей? Ну что ж, значит, так надо. Придется мне продолжить этот миф.

– …Да, это так. Мы ездили… в одно прекрасное место.

– Здорово! Фотографии принесла?

– …Нет, забыла.

– Ну ничего страшного, в другой раз.

– …А ты что, совсем не смотришь телевизор?

– Ты что? Какой телевизор? Мне запрещено выходить в Интернет и даже читать некоторые журналы, потому что это неблагоприятно действует на психику, а мне теперь ее нужно беречь.

Все понятно, неудивительно, что она не в курсе того, в какую ситуацию я влипла.

– Я вижу, тебе уже лучше.

– Да, и мой доктор сказал, что меня скоро выписывают. Еще он сказал, что мне нужно сменить обстановку, поэтому после развода мы с Фредом, как и планировали, переезжаем в Калифорнию.

– …Вы с Фредом?.. А я?

– А что ты? Ты останешься жить с отцом. У вас ведь с ним такие прекрасные взаимоотношения.

«Прекрасные взаимоотношения»… мне так сильно захотелось рассмеяться.

– …Ну, да, – на несколько секунд я забываю о том, что меня ждет уголовный срок, и мне становится так колко на душе от маминых слов, – …просто у папы теперь своя семья, и я думала, что мы будем жить с тобой вместе…

– А у меня теперь своя семья, Глория. Я хочу начать все заново, с чистого листа. Хочу забыть свое прошлое.

«Забыть прошлое» – это означает забыть и меня. Если бы вы знали, как это тяжело осознавать, что ты являешься не плодом любви своих родителей, а их огромной ошибкой. Как это обидно, когда родители забывают о том, что ты живой человек, что тебе втройне тяжелее расплачиваться за их ошибки. У отца своя семья, у матери своя. А я? Господи, я понимаю, что я почти совершеннолетняя, и большинство моих сверстников живут без родителей, но черт возьми! У каждого человека должна быть своя, пусть и небольшая, но семья. В любом возрасте: в восемнадцать, тридцать, пятьдесят – человек нуждается в поддержке семьи. А у меня ее нет. У меня ничего не осталось, кроме руин воспоминаний.

Я встаю с кровати, направляюсь к двери, но затем снова резко останавливаюсь. Нет, я не могу молчать, просто не могу.

– Мам, а ты не хочешь спросить, откуда у меня все эти шрамы, порезы, синяки? Неужели ты их не заметила?! – я держу перед ней перебинтованные руки.

– Ой, и правда не заметила. А что, с тобой что-то случилось? Ты упала?

Мне снова хочется кричать во всю глотку от обиды. Меня всю трясет, и я молю про себя, лишь бы не сорваться.

– …Да, я упала. Но это не страшно, – чувствую, как мои веки наполняются слезами, – главное, что у тебя теперь все хорошо… У тебя теперь своя семья… А я… я уже взрослая… зачем мне семья?.. Сама справлюсь, – медленно иду спиной вперед, продолжая смотреть на равнодушный взгляд матери, наталкиваюсь на дверь, нащупываю ручку. – Пока, мам.

Выхожу в коридор. Делаю глубокий вдох. Спокойно, Глория, спокойно. Зато ты теперь точно знаешь, что в мире живых тебя уже ничто не держит. Ничто и никто.

– Глория, подожди, – слышу за спиной мужской голос. Разворачиваюсь, в нескольких метрах от меня стоит Фред. Он подходит ко мне.

– Я думаю, тебе сюда больше не стоит приходить.

– …Почему?

– А ты что, сама не понимаешь? Лечащий врач Джоди сказал, что ей нужно как можно меньше негативных эмоций. А если она узнает, что ее дочь наркоманка и преступница, то… Ты сама прекрасно зна ешь, что произойдет. Так что не приходи сюда… и лучше не звони ей.

Так хочется плюнуть в лицо этому человеку.

– Ух, какие же мы заботливые. А где ты был, дядя, когда моя мать начала запивать свою боль алкоголем? Где ты был, когда она из-за помутнения рассудка начала ходить в секту? Где ты был, когда она чуть не покончила с собой?! Закрой рот и не смей мне указывать… Хотя знаешь, я все равно сюда больше не приду. Так что живите счастливо, нарожайте кучу детишек и подарите им прекрасное детство… Прощайте.

* * *

Сажусь в машину. Закрываю лицо руками, глубоко дышу, лишь бы не поддаться истерике.

– Возвращаемся обратно? – спрашивает сопровождающий.

– Нет. Нужно заехать еще в одно место.

* * *

Ливень. Отдаленные раскаты грома. Но несмотря на это большое скопление людей, облаченные в промокшую черную одежду, стоят полукругом у свежей могилы. На прощание с Ребеккой пришла почти что половина городского населения. Большинство из них даже вживую ее никогда не видели, наверное, только по новостям. Все они пришли сюда, чтобы поддержать мать Ребекки. Выразить свое сочувствие.

Я подхожу ближе к могиле. Начинаю задыхаться от слез. Вот только недавно я слышала ее голос, держала ее за руку, смеялась вместе с ней, а теперь… она лежит под толщей земли. Я закрываю рот рукой, чтобы мои всхлипывания не были такими громкими. Вы не поверите, но мне до сих пор кажется, что там лежит не она, а совершенно другой человек. Я окончательно схожу с ума.

Ко мне подходит Лоренс, она держит большой зонт, под которым мы обе прячемся от холодных капель дождя.

– Ты все-таки решилась прийти, – говори Нэнси.

Да, решилась, потому что перед своей смертью я должна проститься со всеми. Ну, или хотя бы попытаться.

Вижу, как около могилы стоит мать Ребекки. Она уже не плачет. Просто стоит и смотрит на ее памятник. Она так же, как и я, не верит в то, что сейчас происходит.

– Миссис Донелл, примите мои соболезнования, – говорю я. Она медленно поворачивается ко мне. Меня бросило в жар от ее взгляда. Такого взгляда, полного ненависти, я еще никогда не видела.

– Ты… Зачем ты сюда пришла?.. – я молчу. – Зачем ты сюда пришла?!!!

– Миссис Донелл, я…

– Убийца. Это ты убила мою дочь! Это ты должна гнить в этой земле, а не она!

– Миссис Донелл, да что вы такое говорите? – вмешивается Лоренс, но та не обращает на нее внимания.

– Я проклинаю тот день, когда моя дочь сплелась с такой потаскухой, как ты! Ты забрала ее у меня. Мою маленькую Ребекку. Убирайся вон! Вон!!!

Я срываюсь с места и бегу. Чувствую, как толпа людей прожигает меня своим осуждающим взглядом.

– Будь ты проклята!!! Будь ты проклята, убийца!