— Я не понимаю.

Ричард отставил тарелку и, откинувшись на спинку стула, внимательно поглядел на Кэлен.

— Команда храма перенесла в Храм Ветров некую магию, а потом скрыла ее. Ты же знаешь о кое-каких ужасных тварях, которые были созданы в ту войну. Тварях, сделанных из людей. Как мрисвизы. Как сноходцы. Люди Нового мира боролись с людьми Старого мира, которые хотели искоренить магию, как Джегань сейчас. Волшебники, которые упрятали в храме могущественные магические предметы, отчасти сочувствовали этой идее. Они полагали, что использовать людей, чтобы делать из них страшное оружие, — такое же зло, как то, что несут их враги.

Кэлен была поражена.

— Ты хочешь сказать, что они переметнулись? И работали на тех, кто стремился искоренить магию?

— Нет. Они не были перебежчиками. Просто они сделали попытку взглянуть на вещи более широко и не ограничиваться только вопросом войны в отличие от других волшебников в замке. Они попытались найти что-то среднее и пришли к выводу, что война и прочие неприятности связаны с неправильным использованием магии. И, разумеется, решили принять меры.

Кэлен заложила за ухо прядь волос.

— Меры? Какие?

— Ты знаешь, почему в прежние времена волшебников было так много? Почему они владели обеими сторонами магии? Почему были настолько могущественны, что даже Зедд, Первый Волшебник, не может с ними сравниться? Почему потом люди с даром стали рождаться так редко? Я думаю, что эти волшебники использовали Храм Ветров, чтобы отнять у этого мира часть магии: они заперли ее в подземном мире, чтобы ее уже никогда нельзя было бы употребить во зло.

Кэлен прижала руку к груди.

— Добрые духи! Кто дал им право это решать? Они не Создатель, который создал все в этом мире, включая и магию.

Ричард улыбнулся:

— Тот, кто вел следствие, сказал почти то же самое. Он желал точно знать, что именно они сделали.

— И в отчете об этом сказано?

— Я перевел еще слишком мало и еще не понял, каким образом они этого добились, но, кажется, команда храма просто лишила волшебников Магии Ущерба. Именно с ее помощью людей превращали в оружие; с ее помощью надо было сначала отнять у жертвы те качества, которые волшебникам не нужны, а уж потом Магия Приращения наделяла ее тем, что требуется.

— А как же ты? Ты наделен обеими сторонами магии. Как это объяснить? И в моей магии Исповедницы тоже есть элемент Магии Ущерба. Даркен Рал использовал Магию Ущерба. И на сегодняшний день в мире встречаются существа, отчасти ею наделенные.

Ричард устало потер лицо.

— Я не знаю. Я даже не уверен в том, что сейчас тебе рассказал. Я только начал переводить — но даже когда переведу все, я сомневаюсь, что получу ответы на все вопросы. Это отчет о следствии и о суде, а не учебник истории. В то время это было в порядке вещей, все это знали, понимали, и объяснять никому не требовалось. Лично мне представляется, что усилия этой команды были направлены в основном на волшебников. Твоя магия не передается тебе от волшебника — возможно, поэтому на нее не воздействовали. Даркен Рал учился использовать Магию Ущерба; он не был рожден с ней. В этом, наверное, есть какая-то разница. Возможно, они ошиблись, надеясь, что изъятие Магии Ущерба у тех, кто рождается с даром, не скажется на равновесии. Во всяком случае, не скажется так, что волшебники будут рождаться все реже. Возможно, они, наоборот, это знали. Возможно, что именно этого и добивались. Возможно, именно поэтому их приговорили к смерти.

— А что было с красной луной?

— Ну, когда все это всплыло наружу, они послали волшебника, чтобы тот исправил все, что натворили эти ребята. Это был самый рьяный сторонник магии, почти фанатик, главный обвинитель, могущественный волшебник Лотейн. Ему было приказано уничтожить Храм Ветров.

Кэлен закусила губу.

— Что же случилось?

— Он вошел через зал Предателя, точно как ты мне сказала. Все было так, как ты говорила: Лотейн вошел, но для этого ему пришлось предать тех, кто его послал, и все, во что верил. Впрочем, я не совсем уверен, что это случилось в прямом смысле: слишком много слов, обозначающих какую-то магию, и я их не понимаю. Но, как я понимаю, в результате он только укрепил то, что пришел разрушить. Он предал весь Новый мир. Ну а поскольку то, что он сделал, внесло изменения в то, как Храм Ветров должен был хранить эту магию, взошла красная луна. Но храм послал не только предупреждение; он послал и призыв о помощи. Снова послали волшебника. Поскольку храм просил помощи, они думали, что ему не придется входить через зал Предателя. Все надеялись, что он легко проникнет в храм и наконец все исправит. Волшебник не вернулся. Послали другого, более могущественного и опытного. Он тоже пропал. Наконец, ввиду серьезности ситуации, сам Первый Волшебник пошел к Храму Ветров. — Ричард поднял свой амулет. — Барах.

— Барах, — изумленно выдохнула Кэлен. — Он вошел в храм?

— Это никому не известно. — Ричард провел пальцем по краю стола. — Барах вернулся, но был в полном ошеломлении. Он ни на что не реагировал и не отвечал на вопросы. Он вошел в анклав Первого Волшебника — свою крепость — и оставил там это. — Ричард подбросил амулет на ладони. — Выйдя, он снял с себя этот костюм, который сейчас на мне, подошел к обрыву и бросился вниз. — Кэлен невольно поежилась, а Ричард откашлялся и продолжал: — После того волшебники отказались от дальнейших попыток войти в Храм Ветров. Им так и не удалось исправить то, что сделала сначала команда, а потом — Лотейн.

Кэлен смотрела на Ричарда. Ричард смотрел в сторону.

— Откуда им было известно, что они сделали?

Ричард сжал амулет в кулаке.

— Лотейна допрашивала Исповедница. Магда Сирус. Лично первая Мать-Исповедница.

— Разве она жила в то время? Я об этом не знала.

Ричард устало потер лоб кончиками пальцев.

— Лотейн предал их. По доброй воле он ни за что ни о чем бы не рассказал. Волшебники, которые вершили суд, велели создать Исповедниц. Магда Сирус была первой. Они понимали, что из Лотейна им правду не вытянуть даже пытками — впрочем, они попытались, — поэтому взяли обычную женщину, Магду Сирус, создали магию Исповедниц и наделили ее этой магией. Она коснулась Лотейна своей властью, и он заговорил. Он рассказал, что сделала команда храма и что добавил к этому он сам. — Ричард помолчал, глядя вдаль. — Волшебника, который этим занимался, звали Меритом. Судьи были так довольны результатами его работы, что велели создать других Исповедниц и назначали волшебников, которым предстояло их охранять. Мерит стал защитником Магды Сирус — в обмен на судьбу, которую он уготовил ей и всем будущим Исповедницам.

Наступило молчание. Лицо Кэлен стало лицом Исповедницы: невыразительная маска, за которой нельзя прочесть никаких чувств. Ричард не должен знать, что она чувствует в эту минуту. Он пододвинул к себе тарелку и проглотил несколько ложек. Суп почти остыл.