— А где ты нашел этих головорезов, Мори?

Он пожал плечами:

— Те парни, на которых я собрал досье, — уважаемые граждане, но в бизнесе им приходится иметь дело с гангстерами. От этого никуда не денешься. Так что я позаимствовал у них парочку специалистов.

— А твои прежние работодатели одобряют, что ты… убиваешь людей?

— Все, что им нужно, это не оказаться в тюрьме, а они все туда попадут, если со мной что-нибудь случится. Это крупные шишки. Им вовсе не хочется терять свои большие автомобили, дорогих женщин и членство в престижном клубе.

— Зачем ты убил Дженис?

— Потому что она приехала вместе с Чарли. У меня не было выбора.

— Они к тебе приезжали?

— Оба, прямо к входной двери, Брайс. Девушка позвонила Чери, и она сказала им, что одна в доме. Так что они сами попались в ловушку. Ладно, я пойду посмотрю, как идут дела.

Он скрылся в ночной темноте, оставив свет включенным.

— Ужасно, ужасно, — прошептала Пегги.

Она подползла ко мне поближе, и я едва успел сказать ей, где лежит напильник, как вернулся Уэбер вместе с двумя парнями. Тот, что пониже, курил сигару и был в морской фуражке, которую я видел на Стэне Чейзе. Лицом он напоминал толстого сонного хорька. Второй, которого Морис звал Беном, был выше меня ростом, с веснушчатым, красным опухшим лицом, с удивленным выражением голубых глаз и короткими рыжими волосами.

— Отнесите ее на одну из коек, — приказал Уэбер.

— С удовольствием, — ответил хорек. — Открой рот, крошка.

Она не разжимала губ, и они вдвоем пытались раздвинуть их большими пальцами рук. Когда им это все-таки удалось, хорек затолкал ей в рот синюю искусственную губку и закрепил ее с помощью бельевой веревки. Она издавала невнятные сдавленные звуки, пока они волокли ее наружу. Верзила пробормотал что-то хорьку, потом взял ее на руки и без всякого усилия понес дальше.

Морис и хорек вдвоем вынесли тело Чейза. Морис взял его под мышки, а хорек тащил за ноги. Минут на десять меня оставили одного.

Десять минут могут быть очень, очень долгими. Горькими, мрачными и долгими. Одна часть моего сознания восхищалась дерзким планом Уэбера. Правда, он совершил несколько ошибок и сам поставил под угрозу ту роскошную жизнь, которой добился с помощью шантажа. Видимо, после того, как его долгие годы считали дураком, он находил удовлетворение в мысли, что все остальное человечество глупее его. (Я пытался вытащить наружу напильник и приспособить его как-нибудь к работе.)

К этим ошибкам его привела излишняя самоуверенность. Он считал себя достаточно умным, чтобы совершить убийство и спрятать концы в воду. А теперь ему пришлось признать, что дело не выгорело и он должен покинуть свой уголок рая. Впрочем, позже он сумеет возместить свои потери. Как только он окажется далеко отсюда и вне подозрений, его денежная машина заработает снова.

Я легко мог поставить себя на место тех людей, которых он столь искусно шантажировал. Они допустили тактический просчет. Он поймал их с поличным. Все, что им оставалось, это отдать ему то, что он просит, и молить Бога, чтобы он жил как можно дольше. Забота о нем стала чем-то вроде страхования бизнеса — минимальные затраты, если сравнивать их с общей стоимостью фирмы. Если они были людьми умными, то, наверное, радовались, что их шантажирует человек, не жаждущий власти и карьеры в их собственной структуре. На самом деле издержки были совсем невелики. Земля, дом и яхта находились в собственности «Старр дивелопмент», ликвидация которой впоследствии позволит вернуть почти весь затраченный капитал. Ежемесячные выплаты наличными вряд ли составляли больше двух тысяч долларов — капля в море для нелегального бизнеса в масштабах любого муниципалитета.

Он заставил их обеспечить ему жизнь, которую всегда хотел вести, и они должны были благодарить судьбу, что его потребности оказались так невелики. Он мог навредить им гораздо сильнее.

Моя объективность простиралась так далеко, что я мог заметить даже некоторую параллель между его существованием и той жизнью, которую вел я сам. Каждый по-своему — мы оба предпочли уйти с арены жизни. Разве что его средства достижения цели погрязнее.

Продолжая упражняться в объективности, я представил себе, что будет дальше. Сейчас воскресный вечер, прошла неделя с той ветреной ночи, когда Чарли появился под окном моей спальни. Возможно, пройдет еще неделя, прежде чем появится сообщение об исчезновении «Королевы моря». Береговая охрана начнет поиски с воздуха. Проявив некоторый оптимизм, я представил, что несколько человек поднимут большой шум, настаивая на проведении тщательного расследования. Д. Экли Буш, Джей-Би, возможно, родственники Пегги, Джейми Франс. Проницательные журналисты известят мир о том, что в последнее время у нас произошло слишком много загадочных исчезновений.

Я мог предположить, что в дело вмешается Лу Лиман, который сфокусирует свое внимание на «Старр дивелопмент». Но если все было сделано достаточно умело, проследить путь от подставной компании к коррумпированным чиновникам будет невозможно. Даже если кто-нибудь с большим опозданием нападет на след взятой напрокат машины, ему вряд ли удастся найти по ней Уэбера. Он исчезнет вместе со всем своим компроматом и, оказавшись в безопасности, потребует себе нового рая и новой пленницы где-нибудь в Аризоне, Калифорнии или на одном из Карибских островов. В любом городе, в любое время можно отыскать десятки людей, похожих на Уэбера, как родные братья. Тому, у кого нет средств, трудно начинать жизнь заново. Но Уэбер может требовать себе всего, чего захочет. (Я попытался ухватиться за конец напильника, хотя чувствовал, что мои пальцы не слушаются моих приказов.)

Ярость — оружие с холостыми патронами. Страх делает человека еще более беспомощным. Я боялся за нее, а не за себя. Ее смерть стала бы невосполнимой потерей. Я изо всех сил старался изгнать из своего сознания всякие эмоции. Я надеялся, что судьба предоставит мне хотя бы небольшой шанс, и как только он появится, мне понадобится максимум спокойствия и хладнокровия, чтобы выжать из него все, что можно. Эмоции могут меня только ослепить, я даже не замечу, что у меня появился этот шанс. Если я утрачу ясность ума, то упущу последнюю возможность и до скончания мира буду покоиться со своей любимой на неглубоком дне Мексиканского залива в этом большом гробу из тика, красного дерева и бронзы.

Когда внезапно возвращаешься к жизни, смерть кажется еще более горькой и несправедливой, чем всегда. (Я выронил напильник, осторожно повернулся и почувствовал, что он скользнул обратно и застрял между рубашкой и ребрами.)

Учитывая мои размеры, они явились за мной втроем. Они заткнули мне рот какой-то грязной тряпкой и плотно затянули узлы. Уэбер схватил мои связанные ноги, Марти и Бен вцепились в мои плечи. Они бросили меня на мокрую от росы траву, пока Уэбер выключал свет, закрывал дверь подсобки и вешал на нее тяжелый замок.

Ночь была безмятежно тихой. Я слышал рокот далеких грузовиков, проезжавших по автостраде на материке. Прямо над головой пролетел самолет, невозмутимо помигивая своими огоньками. Там, на высоте восьми тысяч футов над темной тропической землей, спокойно сидели пассажиры: они только что поужинали, и стюардесса везла подносы с использованными тарелками.