Сейчас.

Боги, помогите.

Всё.

Принесла жертву, совершила обряд. Воззвала к Аиду. И к Аполлону моему учителю и заступнику. Надеюсь они позволят мне сойти в царство мёртвых вместо тебя

Если же Аид останется глух, если Феб от меня отвернётся всё равно я не в силах так жить. Так виновата так много причинила зла.

Я это сделала. Воткнула в жилу отравленную иглу. В Лидии каждая жрица Артемиды носит алабастр с ядом. Оружие чести чтобы убить себя если в храм ворвутся должна жить и умереть чистой

Вилий сильно мучился? он умер молча тогда

сейчас и я узнаю

больно очень больно

рабыням велено выйти и оповестить всех

надеюсь они уже тебя

живым

прости

Локсий, дочитав, поднял взгляд от дифтеры.

– Объясни, что это за бред, – потребовал он.

– Это вы мне лучше объясните, учитель, – возразил Кадмил. – Зачем нужно было разрабатывать техники алитеи, а потом их же запрещать? Зачем вам потребовалось спасать из пожара царскую дочь, переносить в Эфес, а потом являться ей в наведённом трансе? И зачем вы заставили меня заниматься бессмысленным расследованием?

Локсий аккуратно сложил записку: пополам, ещё пополам. Провёл ногтём по сгибу, приминая выскобленную овечью кожу.

– Кадмил, – произнёс он с неожиданной мягкостью. – Ты, конечно, волен верить сумасшедшей девчонке, которая писала всю эту чушь. Умирающий от яда мозг – лучший свидетель против твоего учителя, бесспорно. Но, уж будь добр, поверь тому, кто сотворил твою метаморфозу и дважды спас тебе жизнь… – глаза Локсия, подёрнутые сосудистой сеткой, вдруг выкатились, и он заорал: – Я не делал всей этой невозможно нелепой, тупоумной херни!!

– Тогда кто это сделал? – спросил Кадмил. Спокойно спросил, будто и не был прикован к железному стулу рядом с люком для сброса трупов.

Локсий смахнул пот со лба.

– Вероятно, кто-то из наших соседей, – ответил он. Тоже спокойно, словно забыл, как кричал во всё горло пару секунд назад. – Шиква, Веголья, а, может, даже Ведлет. Да, скорее всего, он. Старый змей обожает являться девам во снах, это, похоже, его слабость. Мотивы, конечно, непонятные, да и способ исполнения абсурдный. Но это частности, которые тебя не должны волновать. Виновника мы найдём без твоей помощи.

Кадмил затаил дыхание. «Казнь?!» Щёки онемели, мельчайшие иголочки вонзились в нёбо: видимо, побледнело лицо.

– Я... – Локсий замолчал, прикрыв глаза и массируя виски. Когда он заговорил вновь, голос звучал устало и глухо: – Я приму к сведению эту странную записку. Но твоя помощь больше не потребуется. Ты отправляешься в бессрочное заключение. По многим причинам.

Спину точно кипящей смолой окатило. «Значит, все-таки пожизненная темница, – подумал Кадмил. – Что ж, всё лучше смерти».

– Ты предал меня, – продолжал Локсий. – Едва не стал виновником политического кризиса – дважды! Злоупотребил моей добротой и моими дарами. Ну, а то, что произошло под конец, просто в голове не укладывается. Разболтать человечкам важнейшую тайну! Клянусь пневмой, я не могу принять ни одного объяснения такому поступку. Это противно всякой логике и здравому смыслу.

Кадмилу вдруг вспомнилась ликейская роща. Закатное золотое небо, строчка из «Этиологии», которую заучил Акрион. И то, что он сам сказал в ответ. «Стремление к добру нельзя объяснить, опираясь на логику»…

– Я действовал сообразно голосу даймония, – выговорил Кадмил. Слова будто сами вылетели изо рта, но это оказались правильные слова. Те, которые давно пора было произнести. – А даймоний нелогичен. Всё потому, что он учит добру. Которое выше разума. Иногда.

Локсий издал пренебрежительный смешок. Кадмил понял, что разговор близится к концу.

– В любом случае, теперь у вас нет другого выхода, – добавил он торопливо. – Явитесь людям. Подтвердите то, что сказал я. Пообещайте отдавать пневму им во благо. И начните это делать на самом деле. Иначе они и вправду взбунтуются.

– Ставишь своему богу ультиматум? – безразлично спросил Локсий.

– Прошу моего бога быть разумным, – сказал Кадмил. – И милосердным.

– Милосердие есть немощь, глупый мальчишка, – по лицу Локсия со лба до шеи пробежала искра. – Как и сострадание. Без тебя разберусь, что делать. Теперь, прежде чем я позову стражу, и тебя проводят в заключение… Говори, кому всё рассказал. На самом деле. Не думаешь ведь, что я повелся на твою детскую хитрость?

Хребет взяло в невидимые тиски. «Архидия, – подумал Кадмил. – Смерть, и кровь, и пневма, чтоб ей навсегда иссякнуть…»

– О чём вы, мой бог? – спросил он как можно непринуждённей.

– За дурака, что ли, держишь? – поморщился Локсий. – Не было никакого собрания на агоре. Ты просто сболтнул про нас кому-то из своих дружков-людишек. Теперь скажи, кому именно, чтобы я мог их изолировать. И предотвратить социальную катастрофу.

Кадмил задумчиво качнул головой.

– Давайте лучше обсудим сделку, – предложил он. – Допустим, я назову пару имён. Что мне за это будет?

Локсий скривился в гримасе,