– Ты меня, начальник, за дерево-то не держи! – оскорбился Никулин. – Я хоть и деревенский, а в библиотеку был записан. Много читал – даже мужики дразнили. С чемоданом книг из города возвращался. Ну, а потом… – Никулин хотел что-то добавить. Но потом махнул рукой, отвернулся и смолк.

– Что потом? – напомнил Круподёров.

– Суп с котом! – нагрубил арестант. – Хватит и того, что сказал. Не заложу их – вот тебе крест!.. – Никулин взглядом поискал иконы, не нашёл их и совершил знамение просто так. – Прежде не пропал, и в зоне не пропаду.

– Да от чахотки ты помрёшь в зоне! Для тебя любой срок будет пожизненным, – вскипел Круподёров. – Или жизнь свою драгоценную не хочешь спасти?

– На всё Божья воля. – Никулин перекрестился ещё раз. – А дома нет у меня никого. Плакать не станут. Мне всё равно, где дни кончать.

Никулин теперь смотрел прямо в объектив камеры. Лицо у него было угловатое, с провалами глазниц. Рот – почти без губ, практически без зубов. И зрачки светились, как гнилушки в темноте.

В это время распахнулась дверь кабинета, и вошёл генерал Грачёв. Он был в форме, при всех регалиях. Круподёров встал при появлении высокого гостя. Никулин остался сидеть, демонстрируя полное к нему пренебрежение. «Следак» хотел сделать внушение, но дядя жестом остановил его.

– Виталий Владимирович, оставьте нас на полчаса, – вежливо, но властно сказал Грачёв.

Я сейчас смотрела на дорогого дядю Севу другими глазами – как на божество, сошедшее с Олимпа. Он словно включил другую программу поведения, и сразу же отдалился от меня. Трудно было представить, что у генерала есть семья, дом, какие-то человеческие чувства и слабости.

– Да, конечно. – Круподёров поспешно вышел из-за стола. – Никулин, веди себя прилично. Такая тебе честь! Не заслужил…

– «Следак» в этом кино тоже играл, – прокомментировал брат. – Он знал, что генерал придёт. Но сделал вид, что удивился.

Никулин продолжал демонстрировать великолепное презрение. Я сильно разозлилась бы, но уже знала, чем кончилось дело. Тайной для меня был только сам момент перелома. Пока же преступник сидел прямо, как на троне. Лицо его, изрезанное морщинами, выражало полное спокойствие.

– Надо же – целый генерал пожаловал! – проскрипел Никулин, едва Круподёров пропал за дверью. – Вот уж сподобился на старости лет… Будет что рассказать сокамерникам. А когда в рабстве томился, мною особенно не интересовались. Только Сеня Зубарев и помог.

– Тогда помог, а теперь подставил, – доброжелательно ответил генерал, усаживаясь за стол «следака». – Ты, конечно, знаешь, что они удрали в Донбасс ещё до операции в Новосаратовке. Превентивная мера, так сказать. А вас в подштанниках взяли, потому что начальство предупредить не соизволило. Только о себе и думали, крысы! Где они теперь, один дьявол знает. Наверняка, на Каймановых островах…

– А чего обижаться, генерал? – степенно ответил Никулин. – Каждому своё. Посидим, не впервой. Главное, чтобы они не попались. Что, оставили вас с носом? А? – И Никулин захихикал.

– Пока да, – легко согласился Грачёв. – Но много чего мы добились. Товарец прихватили интересный. Ваших много сидит. Как говорится, ещё не вечер. Теперь многими точками вы уже не воспользуетесь.

– Другие оборудуют, – тут же ответил Никулин. – Для великого дела ничего не жалко. Даже шкуры, не то, что денег. Видно, стар я уже стал. Прыткости и смекалки маловато. Надо другим дорогу дать. Вальцмана только охота в гробу увидеть…

– Какого Вальцмана? – удивился Грачёв.

– Да Порошенко Петро на самом деле Вальцман!

– А-а, понятно. – Генерал опустил вскинутые брови. – Это очень существенное обстоятельство. Ну да ладно. Слушай, Родион Поликарпович, расскажи о себе, а? Рабом, говоришь, был…

– Сами всё узнаете. Чего вам? Лучше помолчу. Зубарев болтливых не жалует.

– Понятно, бздишь, – усмехнулся Грачёв. – А вот ответь, знаешь ли женщину по имени Анна Швороб? Она жила в Красноярске, на улице Шахтёров.

Никулин подпрыгнул, будто его ударило током. Челюсть отвисла, как у покойника. Видно, эта тётка очень много для него значила. Непонятно только, с каким знаком.

– Вижу, что знаком был с ней. – Генерал даже не стал дожидаться ответа. – Кто она тебе?

– Жена… Гражданская. – Родион Поликарпович был так потрясён, что позабыл о своих колкостях.

– Точнее, фактическая, – поправил генерал. – Гражданская – та, с которой в ЗАГС ходили, но не венчались.

– Да мне всё равно – пусть фактическая, – махнул рукой Никулин. – Любви от этого не убудет.

– Давно вы познакомились? – Генерал сцепил пальцы, сверкнув дорогим обручальным кольцом. – Давай в подробностях.

– Лет тридцать назад – до рабства ещё. А зачем тебе это, ваше превосходительство?

– Не кривляйся, Никулин, дело серьёзное. – На смуглое лицо генерала будто бы набежала тень. – Что же не искал её, когда вернулся из плена?

– Да спрашивал я! Сказали, померла Нюська. Наврали? – И губы Никулина запрыгали. Пальцы он сжал в огромные кулаки.

Я понимала, что скоро наступит развязка. Ключик был найден. Наверное, эти сведения и раздобыл Богдан в Красноярске.

– Нет, не наврали, – тихо, даже скорбно сказал генерал. Наверное, он ещё не отошёл от похорон тестя и от скандала с дочерью Ингой.

Та обиделась, что дед оставил лично ей только «Ауди А-6» – лучшую машину 2014 года. А ведь сейчас на дворе 2015. Значит, «тачка» устарела. А ведь сама копейки ещё не заработала, одни расходы на неё. И как дядя это терпит? Наверное, ему всё время некогда…

– Анна Швороб действительно скончалась в девяносто девятом. А сына, десяти лет, отдали в интернат. Твоего сына, Никулин.

– Чего-о-о?! – Кощей поднялся со стула, сделал несколько шагов к Грачёву. Потом стиснул в ладонях свою лошадиную голову. – У неё… был сын?.. А, генерал?..

– Он и сейчас существует. Восемьдесят девятого года рождения. Зовут, как и тебя, Родион. Фамилия – Швороб. Ты разве не знал, что Анна беременна?

– Откуда же? – у Никулина начисто пропал голос. Он сипел, будто ему сдавили горло. – Она не успела сказать. Меня как раз тогда и умыкнули. Я из Сибири в Москву подался, шабашить. Там и угодил в западню. О, Господи милостивый, да как же?.. Где сын-то сейчас?

– В армии служит, по контракту. Уже капитан. В 15-ой миротворческой бригаде снайперов тренирует. Последнее место службы – под Самарой, на Рощинском полигоне. Я говорю так подробно, чтобы ты не сомневался. Семья у него есть…

– Слушай, генерал… – Никулин тяжело дышал, рукавом свитера вытирая пот со лба. – Расскажи про сына, а? Наверное, и внуков уже имею?

– Да, двоих. Может, хоть перед ними тебе стыдно будет? Правда, пацанам сейчас четыре и два года. А когда вырастут, о чём узнают? Если на других наплевать, о них подумай.