приносит. Мы поступаем так только потому, что вы нас об этом просите. Но впредь мы не будем этого делать, пока не увидим прогресса в деле возвращения арабам их земель“. Саудовцы сожалели о введении эмбарго, но объясняли это тем, что Америка во время войны поставляла оружие Израилю. Она направляла из Германии самолеты с военными грузами прямо на оккупированный Синай. Арабы расценивали такие действия как враждебные. Позже конгресс проголосовал за резкое увеличение помощи Израилю. Это переполнило чашу их терпения и сделало эмбарго неизбежным»[316].

Похоже, до последней минуты посольство США в Саудовской Аравии получало успокаивающие заверения из «компетентного и заслуживающего доверия» источника, весьма близкого к королю. Смысл этих заверений состоял в том, что, несмотря на словесную поддержку, которую Фейсал не может не оказывать своим арабским братьям, он никогда не предпримет действий, которые могут повредить отношениям Саудовской Аравии с Соединенными Штатами.

Эта информация оказалась ложной.

Один шаг вывел королевство на авансцену мировой политики и привел к последствиям, которые ощущаются и поныне.

Пусть скажут, что нефтяное эмбарго, введенное 20 октября 1973 г., не достигло задач, которые оно ставило. Прекращение поставок нефти Соединенным Штатам затрагивало лишь 4 % американского потребления. Американцы покрыли нехватки из других источников. США и СССР навязали прекращение огня Израилю, Сирии и Египту, хотя израильтяне тут же его нарушили. Оно было бы навязано в любом случае. Благодаря американской помощи Израиль в конце войны был лучше вооружен, чем когда-либо прежде. Не осуществились надежды Фейсала вернуть Израиль в границы 1967 г., освободить Иерусалим и помолиться там. Но Ближний и Средний Восток и сама Саудовская Аравия изменились кардинальным образом.

Ямани после решения короля немедленно отправился в Дахран и начал давать распоряжения Джангерзу. Он приказал прекратить отгрузку нефти в США и Нидерланды. Всем отправленным судам и танкерам надлежало доставить нефть в другие порты, которые назвал саудовский министр. «Мы должны были подчиниться, чтобы избежать национализации. У нас не было выбора», — писал впоследствии Джангерз.

С этой минуты американская компания АРАМКО стала инструментом внешней политики Саудовской Аравии. Игра АРАМКО кончилась. Маска приросла к лицу. Компания действительно стала служить саудовским интересам. Джангерз капитулировал, потому что Ямани предупредил, что неподчинение будет означать «национализацию под дулом пистолета».

Оправдывая свою позицию в письме Никсону, шеф АРАМКО утверждал, что «эмбарго лучше национализации, потому что национализация приведет к тому, что европейцы и японцы будут усиливать свои позиции на Ближнем и Среднем Востоке за наш счет»[317].

Подчинившись решению короля, совладельцы АРАМКО теряли контроль над компанией, но отнюдь не свои доходы, которые резко взлетели. Но об этом — позднее.

21 октября 1973 г. Фейсал распространил эмбарго на поставки нефти американскому флоту в Средиземном море. Затем он дал указание АРАМКО прекратить поставки горючего всем американским военным базам. Из Пентагона стали звонить британским нефтяным компаниям, чтобы они обеспечили нефтью 6-й флот в Средиземноморье.

В Нью-Йорке, где расположена штаб-квартира ЭКССОНа, «было слишком очевидно, что АРАМКО выполняет инструкции иностранного правительства, — писал американский автор Г. Семпсон. — Сколько бы совладельцы АРАМКО ни настаивали на том, что у них нет альтернативы, слишком мало ведущих политиков было на их стороне. В центре в основном еврейского города они выделялись как проарабский анклав. География казалась символичной: по одну сторону Шестой авеню на Манхэттене стояли три небоскреба трех телевизионных компаний Си-би-эс, Эн-би-си и Эй-би-си — все они симпатизировали израильтянам и критиковали нефтяные компании. Новые небоскребы ЭКССОНа и два этажа, которые занимала АРАМКО, были расположены на 54-й улице… АРАМКО казалась всемогущим надправительственным консорциумом из четырех богатейших компаний мира, вступившим в союз с иностранным государством. Представители АРАМКО в Нью-Йорке чувствовали себя во враждебном окружении, они получали анонимные телефонные звонки с угрозами и оскорблениями. Их обзывали „нефтяными предателями“… Каждая сторона имела свое собственное мнение о приоритетах внешней политики США, и у обеих было глубокое недоверие друг к другу»[318].

Но у холодной войны были свои правила. Американский военно-морской флот действительно нуждался в горючем. И сама мысль, что Саудовская Аравия «вдруг» отказалась от его поставок, беспокоила руководителей Пентагона.

Шефа АРАМКО пригласили в Вашингтон, где он встретился с министром обороны Джеймсом Шлесинджером и его заместителем Уильямом Клементсом. Даже много позже, через двадцать с лишним лет после этих событий, Джангерз достаточно туманно сообщал о содержании его разговоров.

«Американцы опасались какого-то столкновения с Советским Союзом и нуждались в поставках горючего 6-му флоту в Средиземноморье и 7-му флоту в Тихом и Индийском океанах», — говорил он спустя два десятилетия[319].

После беседы со Шлесинджером он улетел в Эр-Рияд, чтобы встретиться с королем Фейсалом.

«Я объяснил королю, что это серьезная проблема, — рассказывал Джангерз. — Я понимал его образ мышления, но поворот в произраильской политике Соединенных Штатов, если и когда он случится, не мог произойти в мгновение ока. Он наверняка понимал, что в дипломатии такой поворот требует некоторого времени. Снабжение американских флотов горючим было не терпящей отлагательства необходимостью, и эмбарго могло бы иметь серьезные последствия для всего Ближнего и Среднего Востока, а не только для королевства.

Король внимательно выслушал меня и сказал: „Вы говорите мне, что такой подход не был инициирован нефтяными компаниями?“ Я сказал: „Нет, он не был ими инициирован“. Он хорошо понимал, что, хотя я не был эмиссаром американского правительства, именно оттуда исходила эта просьба.

Фейсал сказал: „Я не знаю, как нам сделать это“. Он говорил это таким тоном, что я понял: он не будет делать из этого проблемы. Но я все должен был делать сам. Фейсал сказал: „Да поможет вам Бог, если вас поймают или если это станет известно общественности“. Смысл слов Фейсала был ясен: если вы попадетесь, немедленная национализация неминуема»[320].

Джангерз принял на себя решение обойти саудовский запрет на поставки нефти американским флотам. Он никогда и никому не раскрыл, как он это сделал. «Мы придумали кое-какие способы, — только и констатировал шеф АРАМКО. — Все были довольны, в печать ничего не просочилось. Конечно, все сохранялось в тайне еще много лет»[321].

Как только танкер выходил в море, его можно было направить куда угодно, игнорируя требования отправителя. Об этом говорили в США еще в середине 1970-х гг. А что обошлись без утечек — это показывает уровень дисциплины в американской компании.

Брок Пауэрс, бывший президентом АРАМКО в то время, когда действовало эмбарго, мог бы сказать больше. Но он выдавил из себя нехотя лишь несколько фраз: «Я был лично вовлечен в это дело и участвовал в принятии решений».