Сидя на скамейке у самой набережной с каждой затяжкой Агата ощущает усталость и облегчение. Людей вокруг мало. Пара стариков волокут неспешную партию в шахматы; молодые мамочки вооружились стаканчиками с кофе кружат вокруг небольшой детской площадки — следят, чтобы их чада не подходили близко в воде. Молодые люди и девушки похожие друг на друга сходят с автобуса. Студенты не замечают красоты набережной, проходят мимо Агаты, увлеченные сами собой.

Вокруг женщины в шляпе люди и жизнь, что идет своим естественным чередом. Агата множество раз созерцала подобные моменты, ловила их, как иной раз можно поймать запах сдобных пряностей, проходя мимо булочной свежим утром.

Всех, кого она когда-то знала (близко и не очень) либо состарились, подводя свою партию к завершению, либо уже сложили свои кости в деревянные ящики. И ни разу она не чувствовала себя одинокой. Ни разу не ощутила себя несчастной. Несмотря на весь (уже прожитый и предстоящий) ужас, она всегда была благодарна доктору Артуру. Ее партия может длиться сколь угодно долго, нужно лишь проявлять осторожность. И даже самолично уложив в гроб свою любовь, Агата не чувствовала горя. Лишь облегчение от предстоящей передышки. Артур может быть упрямым, он даже может быть злым, но все эти проявления ни что против женской решимости, что подпитана принятым решением.

Конечно пуля в мозгу лишь остановит Реджи. Замедлит. Даже пролежав в гробу хоть с десяток лет, ее любимый ни на йоту не изменится.

А изменения нужны. Нет — они требуются! Не ради ее эгоистичных желаний или капризов. Ради Реджи. Ради Артура.

Они заварили эту кашу с доктором вместе, и она этого так не оставит.

Агата с шумом выдохнула через нос очередную затяжку. Запах ментола приятно щекотал ноздри.

Не далеко от Шото-Стоун, Монтана, 1904 год.

Неделя до Рождества.

Они прибыли в Монтану через два дня. Артур щепетильно выбирал объездные маршруты. Путешествие давалось Агате нелегко. Дорога явно не шла на пользу Реджи. Вакцина доктора Форбса заканчивалась, и Агата боялась, что они просто не успеют добраться до лаборатории доктора Арутра.

Да и сам доктор тоже начал беспокоить Агату. Чем дальше они отдалялись от Канады, ее волнение нарастало. Что она делает? Доверилась незнакомому человеку, отправившись с умирающим женихом в чужую страну. Она ведь ничего не знает об этом докторе Артуре. О чем она думала?

Сомнения овладевали Агатой все сильнее. Несмотря на то, что доктор Артур производил впечатление приличного и искреннего человека, девушка все равно нервничала. Что ее заставило согласиться? Надежда? Вера? Неужели она действительно поверила этому галантному и странному человеку, что он способен помочь Реджи? Или она просто надеялась на чудо, как любой из нас в моменты, когда мир внутри рушиться смываемый без остатка темной волной горя утраты? Как он сказал тогда: в отличие от лучших докторов города, которые не могут вам ничего предложить, я предлагаю вам надежду. Да, именно надежда заставила ее отправиться в это странное путешествие. Агата практически не отходила от бесчувственного Реджинальда. Она смотрела на его почти уже и неживое лицо так, словно выпрашивала ответа: правильно ли она поступила?

По прибытию в Монтану, Агата решила, что все равно уже ничего не изменить. Реджи умирает независимо от того где он, в Канаде или Америке.

Но возможно доктор Артур действительно сможет что-то для него сделать.

Во время дороги до лаборатории, сомнения Агаты сменялись удивлением. А может это так усталость сказывается на ее восприятии? И дело было не только в чудесном виде окрестностей, похожих в эти предпраздничные дни на ожившую сказку, но и четкости и слаженности в работе помощников доктора. Почти не разговаривая между собой, они, тем не менее, действовали так, словно четко знали, что от них требуется. Как вышколенные лакеи они быстро, но не суетливо исполняли короткие приказы доктора. Она нигде не видела подобной дисциплины, даже среди помощников Реджи. Это вселило в нее уверенность. Раз уж помощники доктора действуют так скоро и уверенно, значит им не впервой заниматься подобным делом. Тогда, в больнице она даже не поинтересовалась, многим ли людям помог загадочный метод доктора. Доктор Артур лишь сказал, что добился определенных успехов. А спрашивать такое теперь, казалось Агате неуместным и не совсем вежливым.

Когда помощники все погрузили в транспорт, доктор Артур сказал, что впереди у них еще часа три езды от Шото-Стоун до лаборатории. Она находится не высоко в горах, там удобнее проводить исследования, пояснил он. На самом деле дорога заняла немного больше времени, но только из-за того, что часть пути сильно замело снегом. Пришлось расчищать. Жители маленького городка редко пользовались этой дорогой, ведущей в горы. А приезжие предпочитали другие направления.

Особняк, хотя по размерам он скорее напоминал не большой замок, в причудливых стилях Барокко и Готики располагался на холмистом возвышении, с которого должно быть открывался чудный вид на город. Причем готический стиль преобладал только на втором верхнем этаже отделенного от основного здания несколькими колонами. И если нижняя часть здания отличалась высокими окнами и красивым фасадом, то верхняя, отделенная часть была мрачной, и казалось какой-то запущенной. И судя по внешнему виду, Агата поняла, что только половина всего дома используется как жилое. В левой части особняка окна были плотно заколочены досками, а внешняя часть фасада находилось еще в большей запущенности чем даже не ухоженная верхняя часть особняка. Кстати о верхней части: Агату очень удивили окна второго этажа-пристройки. Они были полностью черными. Доктор Артур, заметив пристальный интерес Агаты, вежливо улыбнулся и сказал:

− Большую часть времени я провожу либо в разъездах, либо в одиночестве. За исключением редких наемных помощников, которые мне время от времени необходимы я провожу исследования самостоятельно. Поэтому мне нет нужды использовать весь дом. Да и следить за ним по правде говоря не кому.

− А зачем вы закрасили окна на втором этаже черной краской? — Спросила Агата. Доктор снова вежливо улыбнулся:

− Они не выкрашены, мисс Персиваль. Это вулканическое стекло; обработанное и доведенное до формы окна одним европейским умельцем. Как я говорил, мне довольно часто приходится бывать в разъездах. Но помимо научных исследований меня увлекают еще и неординарные личности. Как раз с одним таким человеком я встретился много лет назад. Не буду утомлять вас подробностями, мисс Персиваль, скажу только, что человек этот был незаурядным геологом. Но как он мне сам признался, истинной страстью для него является стекловыдувное ремесло. И если бы он