колледжей. – Джейсон почесал затылок, пытаясь доковыряться до самых недр памяти. – Помню только Энди, потому что он ужасно шутил. И Рика, потому что он всегда приносил с собой пиццу на всех. Наверняка среди нас и был какой-то Бен… А что? Что это за парень?

– А может помнишь парня, который попросил прикрыть его перед этим твоим Джимом Макдугаллом? У вас было что-то вроде решающей презентации, на которой вы представляли свои идеи…

– Это я помню, как вчерашний день. Каждый получил по воображаемому клиенту и должен был состряпать концепцию рекламы, чтобы впечатлить Джима. Тогда-то я и получил постоянную должность.

– Ну так вот, этот парень, Бен, должен был выступать в самом начале, а ты в конце. Он попросил поменяться местами, потому что не успевал к своей очереди. Его маленький сын заболел, и он поехал в больницу.

По мере того, как я пересказывала всё то, что услышала от мистера Леблана, лицо Джейсона прояснялось. За восемь лет многое можно позабыть, и я не винила Джейсона в дырявости памяти, как и в том, что случилось на той презентации. Я ведь знала его. Успела узнать так хорошо, что никакие ошибки или проступки в прошлом не могли повлиять на моё мнение о нём. Не могли уменьшить любовь, что трепетала в сердце, когда я разглядывала его начинающие пробиваться морщинки у глаз. Через тридцать лет они станут такими же глубокими, как у Роджера Кларка.

– Но ты не прикрыл его. – Сказала я. – Бен не успел к своей презентации. Его выкинули из компании, хотя у него были все шансы получить работу.

– Кажется, припоминаю… Парень с маленьким шрамом и новорождённым сыном. Он ещё был единственным женатиком среди нас, носил кольцо и часто отвлекался на звонки домой… – Джейсон поднял глаза на меня. – Но при чём тут этот парень? Какое он имеет отношение к мистеру Леблану?

– Он – его сын.

Джейсон откинулся на спинку стула, всё понимая и одновременно не понимая ничего. Но раз уж он сам просил рассказать правду, то должен был услышать всё до конца, ведь история с увольнением – лишь часть пирога, звено длинной цепи событий, отправная точка вражды, что длилась между Джейсоном и мистером Лебланом с тех самых пор, как он купил дом по соседству.

– И старик злится, что из-за меня его сын не получил работу?

– Он злится, потому что в погоне за амбициями ты позабыл о добропорядочности. Ты ведь мог выступить вместо Бена, но не сделал этого.

– Эмма, я был молод, а это такой шанс! В карьере не бывает поблажек…

– Я не виню тебя. – Мягко сказала я. – Могу не соглашаться с тобой. Я никогда не вырывала работу из рук других, потому не знаю, каково это. Зато знаю тебя, и ты не походишь на злобного парня с корыстными мотивами. Но Бену нужна была эта работа сильнее любого из вас. У него жена и маленький ребёнок, которых нужно кормить, дом, купленный в кредит… – Я обвела глазами кухню. – Этот дом, Джейсон.

– Они жили здесь?

– Да, рядом с отцом. Купили его за немалые деньги и каждый месяц должны были отстёгивать банку круглую сумму. Кредит – лишь полбеды, потому что сын Бена серьёзно заболел. Мистер Леблан не распространялся, чем именно, но они потратили кучу денег на лечение, опоздали с выплатами, у них почти отобрали дом. Потому ты заполучил его по такой низкой стоимости – им нужно было как можно скорее получить хоть какие-то деньги.

Джейсон не смотрел на меня, переваривая вместо своего омлета суровую реальность, о которой он даже не догадывался.

– Бен только выпустился, а ты знаешь, как сложно найти работу новичку. Да и я знаю. Кроме рекламы он ничего не умел, а в Берлингтоне не так-то много мест, куда бы он мог податься. Вот они и подались в Портленд. Только там Бен смог найти должность в рекламной компании. Мистер Леблан распрощался с любимым сыном и его семьёй и видит их реже, чем заключённый – солнце.

– Хорошо. – С жаром выставил ладонь Джейсон. – Может, я поступил и не очень-то в тот раз, но не может же мистер Леблан винить во всём меня? На место в компании был отбор, и я заслужил его. То, что случилось потом… не на моей совести.

– Я понимаю твои чувства, потому и не стала рассказывать. Это не твоя вина. Что ребёнок заболел, что Бен не получил работу, что они переехали на другой конец страны. Но для мистера Леблана всё это стало настоящим горем, а горе делает нас слепыми, заставляет смотреть на вещи по-своему.

– Старик мог бы сам переехать в Портленд. – Пожал плечами Джейсон, уже не так остро реагируя на отношение к нему мистера Леблана. Мои слова о горе возымели эффект, и он обмяк, перестал дымиться как этот остывающий омлет. Каждому порой нужен запал огнетушителя. – Продать свой дом и купить жильё рядом с сыном. Но он выбрал ненавидеть меня, а не уехать вслед за ним.

Эту часть истории мистер Леблан мне тоже поведал, нехотя, отстранённо, не желая, чтобы кто-то лез к нему в душу и копался в ней грязной лопатой.

– Его жена похоронена здесь. – Тихо сказала я, понимая чувства мистера Леблана. Мне тоже было непросто оставить могилы родителей и сбежать, но ещё сложнее было видеть их улыбки, забетонированные в землю, а потом возвращаться в пустоту, в которую превратился дом без бабушки Эльмы. – Он не смог бросить её могилу и уехать. По всей видимости, он сильно любил эту женщину.

– Да уж. – Печально вздохнул Джейсон и взял меня за руку. – Не та история, которую я ожидал услышать. Но спасибо за откровенность. Лучше знать правду, чем теряться в догадках. Но мистер Леблан всё равно мог бы поговорить со мной начистоту или просто быть помягче.

– Знаю, милый. Но он разозлился, когда ты переехал сюда и начал всё менять. А потом ты стал отвечать взаимной злостью, и так вы пришли к тому, к чему пришли. К вашей затяжной войне. Потому я и просила тебя быть с ним помягче. Он хороший человек, как и ты. И когда один из вас смилостивиться и пойдёт хоть на малейшую уступку, ваши отношения наладятся.

– Не знаю, хочу ли я идти на уступки. По крайней мере, не в данный момент.

– А чего ты хочешь в данный момент?

Само солнце осветило моё лицо, когда Джейсон улыбнулся. Посмотрел с обожанием. Коснулся щеки.

– Доедай свой остывший завтрак.