– К Старым Верхним Усадьбам ведут всего трое врат, – проговорила через некоторое время адъюнкт, – и мы быстро приближаемся к последним из них.

– Ага, а дальше на запад только глухая стена, и чем дальше, тем она выше. Но там стоит одна усадьба, заброшенная много лет назад, – авось она и теперь пустует. Там есть путь вниз, и если повезёт, Когти про него не знают.

– Ещё одна Пятерня только что вошла через последние ворота, – объявила Ян'тарь. – Они примкнули к первой.

– В Светлом пока только две?

– Да.

– Уверена?

Она бросила на него быстрый взгляд.

– У меня острый нюх, Калдам Мехар.

При чём тут нюх?

– Я и не знал, что Когти-убийцы зареклись мыться.

– Это совсем другой запах. Агрессии и страха.

– Страха? Клянусь Худом, нас всего трое!

– Но один из этих троих – ты, Калам. Хотя, конечно, это не мешает им мечтать. Каждый хочет оказаться тем, кто тебя прикончит. За эту честь они будут драться.

– Болваны. – Он повёл рукой вокруг. – Вон там, высокие стены. Я не вижу света…

– Ворота нараспашку, – отметила адъюнкт, когда они подошли ближе.

– Не важно, – отрезала Ян'тарь. – Они уже здесь.

Все трое рывком развернулись.

Лязг, с которым адъюнкт достала из ножен меч, оказал куда более отрезвляющее воздействие, чем шорох длинного ножа Калама. То, что этого будет недостаточно, стало ясно сразу же, как только выше по улице, шагах в тридцати, проявился десяток фигур в плащах.

– В укрытие! – прошипел Калам, пригибаясь.

В воздухе замелькали, поблёскивая в лунном свете, вращающиеся серебристые дротики с зазубренными наконечниками. Большинство воткнулись в замшелую каменную стену у них за спиной. Распрямляясь, Калам выругался, увидев, что Ян'тарь устремилась к убийцам.

Их же десять человек, дурная баба!

Он ринулся вперёд.

В пяти шагах от стремительно надвигавшихся Когтей Ян'тарь обнажила меч.

Есть старая поговорка, что как бы страшен ни был убийца в перчатках, в сравнении с профессиональным солдатом он ничего не стоит. Ян'тарь даже не замедлила шаг, клинок двигался из стороны в сторону так стремительно, что уследить за ним было невозможно. Трупы падали наземь, хлестала кровь, звенели ножи, выпавшие на булыжную мостовую. В воздухе просвистел кинжал и глубоко вошел женщине в грудь, с правой стороны. Она этого словно и не заметила. Расширившимися от изумления глазами Калам наблюдал, как отлетела прочь голова, отсечённая легчайшим – на вид – касанием длинного меча. Потом он и сам присоединился к драке.

Двое Когтей отпрыгнули подальше, чтобы Ян'тарь не сумела до них дотянуться, и ринулись в ту сторону, где пряталась адъюнкт. Калам сдвинулся, чтобы зайти к ним слева. Заметив это, первый устремился наперерез, в надежде задержать врага, пока его товарищ расправляется с Тавор.

Порхающий танец с выпадами и блоками Коготь начал ещё до того, как Калам нанёс хоть один удар. Форму атаки, именуемую Сетью, он тут же признал и, прорычав: «Боги, какой недоумок», – вонзил оба ножа в чужую пляску, начав с пары мелких обманных финтов, сломав противнику все расчёты, ускользнул от выпада клинков, устремившихся на него с двух сторон, и аккуратно пронзил убийце обе кисти.

Тот заорал. Калам приблизился, рывком разводя чужие руки как можно шире, и нанёс удар лбом в переносицу. Голова в капюшоне рывком запрокинулась – и встретилась с остриём правого кинжала Калама, который тот успел вытащить и занести сзади. С отвратительным хрустом нож вошёл в основание черепа. Коготь ещё не успел осесть, как Калам, перешагнув через труп, бросился за последним убийцей.

Адъюнкт спокойно наблюдала за Когтем, кинувшимся на неё. Резкий удар поймал его на подходе, меч вошёл точно в подключичную ямку, тяжелое лезвие пробило гортань, позвоночник и вышло из спины, натянув, но не прорезав плащ.

Коготь успел метнуть оба ножа за мгновение до того, как насадился на клинок, и адъюнкт изящным движением увернулась от них, встав в пол-оборота и таким образом ещё немного удлинив выпад.

Калам сбавил шаг и оглянулся проверить, как там Ян'тарь. Она уже шла к ним.

Восемь мёртвых Когтей. Проклятье, это впечатляет. Даже если для этого пришлось получить ножом в лёгкое.

У Ян'тарь по подбородку стекала вспененная кровь. Нож она выдернула, и теперь тёмное пятно расплывалось по тунике. Но шагала она уверенно и твёрдо.

– Так, давайте в ворота, – сказал Калам.

Они зашли во внутренний двор. Сплошные заросли, груды мусора. Посреди находился фонтан, целиком заросший поблёскивающей ряской. Над ним клубились насекомые, рой тут же устремился к вновь прибывшим. Калам остриём ножа указал на дальнюю стену.

– Старый колодец. Раньше подо всем этим был природный водосборный резервуар из известняка. Какой-то предприимчивый вор пробил его снизу. Похитил целое состояние у семьи, которая здесь жила. Оставил их без гроша. Давняя история… на эти деньги Келланвед начал пиратствовать на морских путях отсюда и до Напанских островов.

Адъюнкт посмотрела с любопытством:

– Так это Келланвед был предприимчивым вором?

– Скорее, Танцор. Имение принадлежало семье Паяца, соответственно, украденное богатство – это всё, что было награблено за два десятка лет пиратства. Незадолго до этого Келланвед сместил Паяца и захватил весь остров. Рождение Малазанской империи. Среди тех немногих, кому об этом известно, этот колодец именуют Колодцем изобилия.

Ян'тарь закашлялась, сплюнула на землю сгусток крови.

Калам покосился на неё в полумраке. Лицо с безупречными чертами было бледным, как смерть. Он вновь взглянул на колодец.

– Я пойду первым. Там высота примерно в два с половиной человеческих роста. Какое-то время можно спускаться, цепляясь за стены, потом придётся прыгать. Адъюнкт, вы слышите музыку?

– Да. Слабо.

Калам кивнул, взобрался на борт колодца и оттуда начал спускаться, не торопясь. Выходит, не почудилось. Скрипач, ты разбиваешь мне сердце.

Четыре Пятерни цепко сжимали оружие, поводя глазами во все стороны из-под надвинутых капюшонов. Жемчуг стоял над трупом. Беднягу с такой силой ударили затылком об мостовую, превратив голову в кровавое месиво, что нижняя челюсть и основание черепа вдавились в шею между плечами, и позвоночник топорщился осколками во все стороны.

Вот о чём нередко забывали, имея дело с Каламом Мехаром, – насколько силён этот сукин сын. Недопустимая ошибка.

– На запад, – прошептал один из его лейтенантов. – Вдоль Светлого квартала, скорее всего, к последним воротам. Они попробуют зайти в тыл, выбить наши засады…

– Не все, – так же тихо отозвался Жемчуг. – Я ни на миг не верил, что он попытается прорваться напрямую. Зато теперь он напорется прямиком на мою маленькую армию.