– Анте сто долларов, – провозгласил Леон, – потом ставки по двести, а далее следует спаривание, в ходе которого можно купить чью-то «руку» или продать свою. Потом идет еще один круг ставок, также по двести долларов.

«Те же самые ставки, что и двадцать один год назад», – подумал Крейн. Он вынул из сумки пачку банкнот, отделил сотню и кинул в середину стола. Чертовски высокая анте, так что инвестиции обеспечены еще до того, как увидишь первую карту, зато потом никаких резких повышений, которые могли бы напугать участников.

Его отец открыл шкатулку и высыпал карты Таро на зеленое сукно стола.

Появление карт отозвалось в голове Крейна громогласным воплем, но все же он смог смотреть на карты, не дрогнув, словно их лицезрение уже столько раз ломало его личность, что она, в конце концов, пришла в соответствие с ними. «Повешенный», «Смерть» и Двойка Жезлов теперь смотрели на него, как на равного.

Всем остальным игрокам пришлось куда хуже. Один из служащих в галстуках залпом осушил стакан и перекрестился дрожащей рукой, обе молодые женщины икнули, и никто не выглядел довольным. Один из мужчин вдруг чуть слышно заплакал. И этого никто не стал комментировать.

У нескольких человек лежали в пепельницах сигареты, и дым от них стал собираться со всех сторон в середину стола.

Леон отделил двадцать две карты старших арканов и отложил их в сторону. Затем собрал оставшиеся карты, быстро перетасовал их семь раз и начал сдавать по первому кругу две карты втемную.

Крейну, естественно, пришлось ждать двенадцать конов, пока раздача не дошла до него. За это время он ни разу не купил «руки», зато сумел пять раз продать свои некомплектные наборы по четыре карты и заработал пару сотен долларов. Некоторые игроки предпочитали «проверять», а потом поддерживали или пасовали, даже не утруждаясь заглядывать в свои карты.

Когда колода, наконец, легла на зеленое сукно перед Крейном, он поднял ее и неожиданно спросил с волнением в голосе:

– Который час?

В ту секунду, когда все посмотрели на свои часы или повернули головы, чтобы взглянуть на часы, висевшие на стене, он молниеносным движением подменил колоду и убрал хозяйскую к себе в сумку.

– Восемь с минутами, – сообщил бармен-«аминокислота» с другого конца салона.

– Спасибо, – ответил Крейн. – После восьми мне всегда везет.

Он разделил колоду на две части, чтобы смешать их между собой, но, когда карты оказались под нужным углом, плавно пропустил их насквозь, как будто очищал засорившиеся расчески, и повторил это движение несколько раз, так что у всех создалось впечатление, что он тщательно тасовал колоду, на самом же деле карты ложились в прежнем, определенном им порядке.

Затем он подвинул колоду соседу справа, чтобы тот срезал. Когда игрок поднял половину колоды и положил ее рядом с другой, Крейн завершил действие, но сложил две части колоды с маленьким уступом – Карни назвал это «невидимой террасой», так что, поднимая колоду со стола, он смог ладонью и основаниями пальцев вернуть карты в прежнее положение.

И, несмотря на демонстративно тщательную тасовку и срезку, карты в колоде лежали в том самом порядке, который он предусмотрел.

Теперь он полностью сосредоточился на игре и позабыл про свою нелепую маскировку. Он разбросал карты по зеленому сукну – по две втемную, по одной – в открытую.

Туз Чаш слева от Леона поставил двести долларов, все остальные уравняли; вторая открытая карта составила пару к десятке у одной из женщин, и она поставила двести, и снова весь стол уравнял ее ставку. Как и рассчитывал Крейн, все ждали круга спаривания.

Крейн сдал себе половину той «руки», которую Доктор Протечка купил утром: десятку и восьмерку мечей втемную и семерку и девятку мечей в открытую; вторая половина «руки» Доктора Протечки находилась теперь у Леона, который показал шестерку и восьмерку чаш. Поскольку Леон сидел первым слева от Крейна, ставку делать следовало ему.

– Торгуются шестерка и восьмерка чаш, – непринужденно объявил Крейн. – От пятисот.

Спаривание, сократив число «рук» до шести, должно было вывести из игры по меньшей мере одного человека, и игрок, которого Крейн наметил для этой цели, показавший девятку чаш и двойку жезлов, предложил за «руку» Леона 550 долларов. Крейн знал, что у него имелись двойка и семерка монет, и он рассчитывал на стрит.

Леон покачал головой.

– Шестьсот, – сказал Крейн.

Леон пожал плечами и кивнул, и Крейн посмотрел на своего соперника по торговле, ожидая, повышения ставки.

Но тот лишь махнул рукой, отказываясь продолжать торг.

Леон перевернул карты, лежавшие втемную, и придвинул Крейну все четыре.

Крейн недрогнувшей рукой приложил карты к своим и, вынув из пачки шесть стодолларовых бумажек, положил их на пустой участок зеленого сукна перед Леоном.

Теперь у Крейна собралась вся «рука», которую Доктор Протечка купил на стоянке позади винного магазина – флеш, начиная с Короля, – и если другие игроки последуют приготовленному для них сценарию, он, когда придет время вскрываться, выиграет этот круг и даст Леону возможность объявить «Присвоение».

Туза и Короля купил один из парней в галстуках – чтобы собрать, насколько помнил Крейн, стрит, начиная с Туза, – а следующая «рука» ушла к одной из женщин, собравшей тройку Четверок.

Но следующий мужчина, имевший в открытую Тройку Чаш и шестерку монет, и который, по расчетам Крейна, должен был продать свои карты соседу, демонстрировавшему Тройку Чаш и шестерку монет, чтобы у того получился флеш, начиная с девятки, отказался от предложенной суммы.

Крейн смотрел на обладателя девятки и пятерки. «Предложи ему больше, – думал он, пытаясь передать этот приказ телепатически. – У тебя же четыре карты масти «монета», он показывает еще одну – у тебя, идиота, будет флеш! Покупай!»

Но тот покачал головой и никто другой тоже не захотел купить эти карты.

Вся тщательно рассчитанная конструкция Крейна развалилась.

Он откинулся на спинку и прижал локоть к боку, рассеянно думая, не промочила ли постоянно сочащаяся кровь повязку и не испачкала ли она платье. Он старался припомнить все карты, розданные в этом кону, и догадаться, что же может получиться теперь, когда игра вышла у него из-под контроля. Его королевский флеш все еще мог выиграть – он старался подбирать карты так, чтобы расклады выглядели хорошими, но не должны были складываться в непобедимую «руку».

Но когда торг дошел до девятого игрока, демонстрировавшего шестерку и четверку, их купил парень, который раньше отказался продать тройку и шестерку.

«Везучий, мерзавец, – с горечью думал Крейн, глядя, как карты и деньги двигались через стол. – Ты заплатил за низкий стрит, но я-то знаю, что у тебя собралась «полная лодка» – тройки с шестерками. А этот расклад сильнее моего. Я не могу даже рассчитывать напугать тебя блефом, чтобы ты отказался вскрываться – в моей колоде не осталось даже пары; я не смогу получить ничего сильнее, чем флеш».