chitay-knigi.com » Историческая проза » Вольтер и его книга о Петре Великом - Евгений Францевич Шмурло

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 138 139 140 141 142 143 144 145 146 ... 159
Перейти на страницу:
верной оказии. (Je me suis servi de la voie d’un capitaine de mon régiment, nommé Plötz, qui est à Luneville, et qui, apparemment, n’aura pas pu vous les remettre plus tôt à cause de quelques absences, ou bien faute d’avoir trouvé une bonne ocasion. Фридрих Вольтеру, 19 января 1738 г.) Записка была послана 13 ноября 1737 г. (см. письмо Фридриха Вольтеру под этой датой), а дошло по назначению в январе 1738 г. (см. письмо Вольтера Фридриху под этой датой (Œuvres de Voltaire, XXXIV, 383), вероятно, в половине месяца, не позже, так как 4 февраля Фридрих уже пишет Вольтеру в ответ на его извещение о получении рукописи. Фридрих желал избежать огласки. Фокеродту осталось неизвестным действительное назначение его работы: он думал, что пишет лично для кронпринца, в удовлетворение его любознательности. Фридрих же предупреждал Вольтера пользоваться запиской с известной осторожностью, во избежание нареканий со стороны русского правительства и возможных неприятностей для ее автора; притом ему вовсе не хотелось раскрывать своего собственного участия в деле (Vous trouverez, dans le paquet que je viens de dépêcher, l’Histoire du czar Pierre Ier. Celui qui l’a écrite a ignoré absolument à quel usage je la destinais. Il s’est imaginé qu’il n’écrivait que pour ma curiosité; et de là il s’est cru permis de parler avec toute la liberté possible du gouvernement et de l’état de la Russie. Vous trouverez dans cette histoire des vérités qui, dans le siècle où nous sommes, ne se comportent guère avec l’impression. Si je ne me reposais entièrement sur votre prudence, je me verrais obligé de vous avertir que certains faits contenus dans ce manuscrit doivent être retranchés tout à fait, ou, du moins, traités avec tout le ménagement imaginable; autrement vous pourriez vous exposer au ressentiment de la cour russienne. On ne manquerait pas de me soupçonner de vous avoir fourni les anecdotes de cette histoire, et ce soupçon retomberait infailliblement sur l’auteur qui les a compilées. Фридрих Вольтеру, 19 ноября 1737 г. (Œuvres de Voltaire, XXXIV, 346). У Фокеродта приведен слух, будто отцом Петра Великого был не царь Алексей, а один немецкий хирург; кроме того, императрица Екатерина названа «простой девкой, успевшей побывать в разных, прежде чем достаться Петру» (la préférence qu’il [Петр] a donnée à une simple paysanne de Livonie pour en faire sa femme, quoiqu’elle eût déjà passé par plusieurs mains (Considérations, 193). Немецкий подлинник (Herrmann, 108): eine gemeine Bauermagd aus Livland, die noch dazu durch verschiedene Hände passiert, ehe sie an ihn gekommen, zur Gemahlin erwählet habe). По-видимому, именно такие места записки имел в виду Фридрих, когда писал Вольтеру: «Je sais que je ne risque rien en vous confidant des pièces secrètes et curieuses. Votre discrétion et votre prudence me rassurent sur tout ce que j’aurai à craindre. Si je vous ai averti de l’usage que vous devez faire de ces mémoires sur la Moscovie, mon intention n’a été que de vous faire connaître la nécessité où l’on est d’employer quelques ménagements en traitant des matières de cette délicatesse. La plupart des princes ont une passion singulière pour les arbres généalogiques; c’est une espèce d’amour-propre qui re-monte jusqu’aux ancêtres les plus réculés, qui les intéresse à la répulation non seulement de leurs parents en droite ligne, mais encore de leurs collatéraux. Oser leur dire qu’il y a par-mi leurs prédécesseurs des hommes peu vertueux, et, par conséquent, fort méprissables, c’est leur faire une injure qu’ils ne pardonnent jamais, et malheur à l’auteur profane qui a eu la témérité d’entrer dans le sanctuaire de leur histoire, et de divulguer l’opprobre de leur maison!.. Si un particulier se sent si grièvement offensé de ce qu’on peut dire de mal de ses parents, à quel emportement un souverain ne se livrerait-il pas, s’il apprenait le mal qu’on dit d’un parent qui lui est respectable, et dont il tient toute sa grandeur» (Фридрих Вольтеру, 19 января 1738 г. Œuvres de Voltaire, XXXIV, 387). Издатель «Œuvres posthumes du roi de Prusse. Berlin, 1789», где впервые напечатана записка Фокеродта, предполагал, будто Фридрих, располагая двумя записками, Фокеродта и Зума, свел ту и другую, вместе с разными другими документами, в один мемуар, который затем и послал Вольтеру (le travail de M. Shum, celui du secrétaire, et les autres documents que le prince royal s’était procures d’ailleur, furent fondus et rédigés dans un seul ouvrage; с. XII–XIII). Догадку эту надо отвергнуть. Записка Зума, очевидно, осталась в бумагах Фридриха, и Вольтеру доставлена не была: французский текст «Considérations» (а какой иной послан был Вольтеру?) ничто иное, как перевод, не всегда точный, местами сокращенный, иногда даже переходящий в пересказ, той записки, которая сохранилась в Берлинском государственном архиве под именем записки Фокеродта и опубликована проф. Германом. Еще не имя в руках фокеродтовского мемуара, Фридрих, по-видимому, заранее допускал возможность его сокращения и необходимости придать ему «удобочитаемый» вид: «Je crains», пишет он Вольтеру 16 августа 1737 г.: – «qu’en qualité d’Allemand, il n’abuse du privilège d’être diffus, et qu’au lieu d’un mémoire il ne compose un volume». Догадку издателя «Considérations» отвергает также и Минцлов: «Rien n’indique que Frédéric lui-même se soit chargé de fondre et de rédiger les matériaux fournis par Suhm et Vockerodt, comme l’éditeur des Considérations voudrait le faire croire. Il n’y avait rien à tirer des remarques superficielles du premier, tandis que les réponses de l’autre furent très détaillées et pleinement satisfaisantes»; но в пользу своего мнения Минцлов приводит еще одно соображение, которое, однако, принять нельзя: «Frédéric avait personnellement une opinion beaucoup moins favorable de Pierre le Grand que l’auteur de ces réponses, et il l’a exprimée à Voltaire dans ses lettres du 4 Février et du 28 Mars 1738» (с. 76). Оценка, данная в этих двух письмах, сложилась уже после знакомства с запиской Фокеродта, между тем как раньше взгляд прусского кронпринца о Петре был самый благоприятный. См. выше примеч. 6 и 7 (в письмах февраля и 16 августа 1737 г.). В стихах, посланных Вольтеру 16 августа 1737 г., он называет Петра «étérnisant la gloire», «héros vainqueur», «législateur».

174

Je serai probablement obligé de parler de l’impératrice Marthe, nommée depuis Catherine, et du malheureux fils de ce féroce législateur. Oserai-je supplier Votre Altesse royale de me procurer quelque

1 ... 138 139 140 141 142 143 144 145 146 ... 159
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности