Осенью доброжелательность Рокфеллера по отношению к Мерриттам поугасла. Как наступал срок платежа, они отчаянно давили на Гейтса, чтобы получить деньги, и Рокфеллер нехотя делал им одолжение займами. Гейтс во время этого кризиса вырос как предприниматель, и Рокфеллер наделил его исключительными полномочиями. Когда Гейтс отправился в Дулут в сентябре, Рокфеллер поделился с Сетти: «[Гейтс] ежедневно говорит о подвижках, у него сто тысяч долларов в кармане, и он может распоряжаться ими по своему усмотрению»82. К октябрю изначальный заем разросся почти до двух миллионов долларов без гарантий, что руда Месаби когда-либо продемонстрирует коммерческую ценность. Все это казалось авантюрой, которая самым жутким образом пошла не по плану. Меряя шагами веранды Форест-Хилл, Рокфеллер позже вспоминал мучительные, иногда ежедневные срочные выплаты, которые навязывали ему неотесанные Мерритты, припрятавшие собственные акции подальше: «Мне приходилось ссуживать мои личные ценные бумаги, чтобы собрать деньги, и наконец мы были вынуждены предоставить порядочно наличных, и, чтобы получить их, пришлось обратиться к весьма невыгодному рынку и, купив валюту по большим ставкам, отправить на запад экспрессом, чтобы заплатить рабочим и железной дороге и не позволить им угаснуть»83.

В начале 1894 года все еще отягощенные долгом Мерритты были вынуждены предложить Рокфеллеру пакет из девяноста тысяч акций «Консолидейтед» по десяти долларов за акцию. Как и со «Стандард Ойл», Рокфеллер продолжал увеличивать долю в «Консолидейтед», а цена десять долларов в то время была наравне с другими; Мерритты тем не менее громогласно заявляли, что их обманули. Год спустя им пришлось расплатиться с Рокфеллером опционом еще на пятьдесят пять тысяч акций «Консолидейтед» и отдать полный контроль над компанией. Красноречиво и страстно Гейтс убеждал Рокфеллера расширить свои вложения. «Это, по моему мнению, возможность всей жизни, из тех, какой либо можешь воспользоваться, либо нет, которая отмечает разницу между успехом и неудачей в жизни»84.

За следующие несколько лет сталевары сумели приспособить печи к дешевой руде Месаби, и цены на акции «Консолидейтед» взвились до заоблачных высот. В припадке бессильной ярости Мерритты демонизировали человека, которого раньше воспевали, как спасителя. Они подали против Рокфеллера мстительный иск в суд федерального округа в Дулуте, описав себя невинными дровосеками, которых обобрал магнат с востока. Опасаясь предвзятого отношения местных присяжных, Рокфеллер нанял газетчика из Миннесоты противостоять враждебности против него и даже увеличил пожертвования баптистским миссиям в штате. Как и опасался Рокфеллер, присяжные в Дулуте вынесли вердикт в пользу Мерриттов, хотя на апелляции он был отменен. Спор, наконец, разрешился в суде: Рокфеллер заплатил Мерриттам пятьсот двадцать пять тысяч долларов, и те публично отозвали обвинения. Об этом соглашении Рокфеллер саркастически заметил: «Мы уладили дело, заплатили деньги, чтобы не допустить более крупного грабежа со стороны двенадцати справедливых добрых мужчин, так как не могли попасть в суд более высокий»85. Гейтс, задетый разногласиями, двадцать лет спустя все еще пытался оправдать свое поведение, написав короткий полемический памфлет «Правда о господине Рокфеллере и Мерриттах», который бесплатно разослал десяти тысячам человек.

Рокфеллер и Гейтс были возмущены неблагодарностью Мерриттов, но и сами они не были совершенно безупречны. Мерритты утверждали, что Рокфеллер раздул стоимость собственности, которую передал «Консолидейтед», и это обвинение, судя по всему, подкрепляется бумагами Гейтса. В начале 1893 года он написал два письма Фрэнку Рокфеллеру, где упоминает, что шокирован тем, как дорого Колби и Хойт заплатили за выработки. Их ценность он обобщил следующим образом: «Что побудило «Колби, Хойт энд Ко» сформировать синдикаты и платить такие огромные деньги за эту ничего не стоящую собственность, я не понимаю. Я собираюсь продолжить работать над этим время от времени, пока все не прояснится полностью»86.

* * *

Получив несколько миллионов тонн железной руды и железную дорогу, чтобы перевозить ее, Рокфеллер теперь оказался загнан в угол перевозчиками на озере Верхнем, которые соглашались сдать ему суда только по вымогательским тарифам. Чтобы выйти из тупика, Рокфеллер вновь нанял талантливого человека из рядов врага, Самуэля Матера из Кливленда, зятя Амасы Стоуна. Это одно из тех исторических событий, когда занавес ненадолго поднимается и показывает, как волшебник приводит механизм в движение. На 54-й Западной улице перед ужином Рокфеллер провел дружеский десятиминутный разговор с Матером. Посетитель ушел с заказом на три миллиона долларов построить двенадцать кораблей, перевозящих руду, стальных монстров, которые превзойдут по размерам все, что когда-либо плавало в Великих озерах. Маттер пожал Рокфеллеру руку и больше его никогда не видел.

Учитывая, что ему предстояло построить большое число кораблей, Матер сообразил, что верфи сговорятся и заломят цены, поэтому прикинулся, что ему нужно всего один-два. Подав предложения, подрядчики с изумлением обнаружили, что каждый получил контракт. Эксплуатация такого флота требовала еще одного инженерного достижения: строительства специальных доков на озере Верхнем с длинными железнодорожными настилами, уходящими на сотни футов в воду. Судоходный картель озера в изумлении смотрел, как предприятие Рокфеллера грузит руду с невероятной скоростью десять тысяч тонн каждые шесть часов. Там, где шхуны брали четыре доллара двадцать центов за тонну, корабли Рокфеллера несли груз руды по цене восемьдесят центов за тонну.

Управлять флотом Матер отказался, и тогда Рокфеллер попросил Гейтса предложить опытную фирму как оператора кораблей. «Нет, – сказал Гейтс, все чаще показывая проблески причудливой независимости, – я не могу предложить фирму в данный момент, но почему бы не управлять ими самим?» Опешив, Рокфеллер ответил: «Вы же ничего не понимаете в кораблях, не так ли?» Гейтс признал, что нет, но назвал кандидатуру своего дяди, ЛаМонта Монтгомери Бауэрса. «Он живет на севере штата, и он в жизни не поднимался на корабль. Скорее всего, он не отличит нос от кормы, а морской якорь от зонтика, но у него есть здравый смысл, он честный, предприимчивый, проницательный и знает цену деньгам»87. Рокфеллер часто нанимал людей, основываясь на их общей способности, а не на конкретных навыках – сам Гейтс являлся тому главным примером, – и согласился с выбором.

Лысый элегантный Бауэрс обладал обширным послужным списком, от продажи мыла и управления агентством недвижимости в Омахе до продажи продуктов на севере штата Нью-Йорк. Во многом к радости Рокфеллера, он не только умело командовал флотом, но и значительно его расширил. В основном под эгидой расположенной в Кливленде «Бессемер стимшип компани», Рокфеллер приобрел пятьдесят шесть судов, крупнейший флот на Великих озерах и самая большая в мире коллекция рудовозов. Его положение в озерном судоходстве стало настолько недосягаемым, что он мог диктовать тарифы на озере Верхнем, как диктовали ему за несколько лет до того – ситуация побудила Эндрю Карнеги организовать конкурирующую «Питтсбург стимшип компани».

Гейтс растолковал Бауэрсу эксцентричные привычки господина Рокфеллера и сказал, что он не должен, ни при каких обстоятельствах, связываться с боссом. Большинство кораблей своей армады Рокфеллер даже не видел. Но однажды Рокфеллер неожиданно зашел проконсультироваться по вопросам поставок, и получился забавный разговор. «Вы вынуждаете меня нарушить приказы, данные мне вашим учреждением, господин Рокфеллер», – напомнил ему Бауэрс. «О, господин Бауэрс, я старею, – ответил Рокфеллер в своей чудной средне-западной манере. – Полагаю, мое учреждение иногда может мне позволить немного свободы!»88 Успех Бауэрса в управлении флотом, возможно, достоин сожаления, так как позже ему было поручено новое задание в другом горном предприятии в Скалистых горах, «Колорадо фьюел энд айрон», где он надолго покрыл позором имя Рокфеллера.