В приемном зале уже сидели несколько смущенные депутаты. Ожидание тянулось больше установленных для сбора обычных четверти часа.

Что депутатов попытаются «выдержать» – в этом не было сомнения.

Я подозвал проходившего офицера штаба и передал, чтобы он немедленно доложил кому следует, что члены народного собрания уходят. Это подействовало. Сейчас же пригласили в другой зал, где вышедший генерал Оой и изложил вкратце содержание розданного печатного текста заявления.

На следующий день я, как временно исполняющий обязанности председателя совета управляющих ведомствами, получил от Оой извещение, что, ввиду создавшихся политических обстоятельств в здешнем крае, он нашел необходимым поставить в известность русское население о позиции японского командования и «в 9 часов вечера 12 ноября представителям всех политических партий и фракций сделал прилагаемое при сем заявление».

Содержание заявления таково:

«Господа представители всех политических партий и фракций! Сегодня я пригласил вас с тем, чтобы поставить вас в известность о позиции нашего командования и об его отношении к Временному правительству Приморской области, в связи с колебанием политической атмосферы в здешнем крае, в зависимости от обвинительной конференции в Чите, во избежание возможного нежелательного конфликта. В видах водворения порядка в крае я довожу до вашего сведения следующее.

Я не раз объявлял, что в районах расположения японских войск недопустима коммунистическая власть. Судя по тому, что творится здесь под влиянием создавшегося раскола по вопросу объединения Дальнего Востока, каковое только что начинает зарождаться, политическая обстановка обстоит весьма остро. Мы опасаемся, что в связи с изложенным не нарушились бы порядок и спокойствие в районах расположения японских войск.

Для обеспечения безопасности пребывания японских войск в крае, а также ради политического спокойствия в районах расположения наших войск, между японским командованием и Временным правительством состоялось соглашение о прекращении военных действий и обмен меморандумами о буферном образовании, которые, независимо от хода обвинительной конференции в Чите, имеют свою силу. Поэтому японское командование не может допустить, чтобы какое-либо третье лицо, без ведома японского командования, осмелилось нарушить существующий политический порядок и спокойствие в крае».

Последняя фраза звучала явной угрозой. Кроме того, в содержании заявления была и существенная неувязка. В заявлении говорилось об обмене меморандумами с Временным правительством о буферном образовании, чего в действительности не было[81]. Такой обмен имел место, но не с Временным правительством, а с представителем бывшего Верхнеудинского правительства Шатовым в Ганготе.

Несколько подробнее отношение японского командования к назревающим событиям обрисовано в одном из документов, оказавшемся в Управлении внутренними делами. В нем, правда со слов японской жандармерии, говорилось, что «мы (японцы) не признаем замену существующего правительства и для предотвращения непорядков, вытекающих отсюда, нами будут приниматься самостоятельные меры» и что это является «политикой местного командования, но она выработана в согласии с центром».

Кого на этот раз вводило в заблуждение японское командование – земское правительство или тех, с кем оно подписывало соглашение в Ганготе?

Какое же отношение к создавшимся условиям было со стороны Временного правительства? Оно почти не реагировало на них. Все правительство к этому времени представлялось, в сущности, одним его председателем А.С. Медведевым, но и он, похудевший и измотанный противоречивыми опекунами, думал об одном – о сложении своих полномочий и передаче их Чите.

Таким образом, все политическое руководство сосредотачивалось в совете управляющих, но и здесь работа становилась крайне трудной. Добрая половина совета была явными или скрытыми если не верноподданными, то, во всяком случае, сторонниками Читы.

Тем не менее совет управляющих должен был высказаться, по крайней мере, по основному вопросу, касающемуся объединения областей ДВ. Это было поручено мне в заседании народного собрания 18 ноября.

К этому времени был уже известен приказ правительства ДВР от 11 ноября, адресованный телеграфно просто: «Преднародсобрания и Медведеву», последнему, видимо, уже как частному лицу.

Этим приказом народному собранию предлагалось издать постановление «о роспуске совета министров, избрать из состава народного собрания представителей и влить их в земскую управу, усилив областное самоуправление». Председатель же Временного правительства должен был «издать указ о снятии с себя государственной власти и передаче ее центральному правительству».

В числе подписавших закон были: числящийся еще управляющим делами труда Никифоров и не сложивший своих полномочий член народного собрания Приморья Румянцев.

Столь простой и решительный метод подчинения, может быть весьма удобный и целесообразный для Верхнеудинска и даже, пожалуй, для Амура, совсем не годился для Приморья в тех условиях, о которых говорилось выше, при наличии третьей, вполне реальной силы – интервенции, которая заявлением, сделанным генералом Оой, пока еще далеко не устранялась от вмешательства в ход политической жизни Приморья.

Вновь переживать 4–6 апреля ни у кого не было особой охоты.

Правительство, в лице совета управляющих ведомствами, каким бы оно ни было, имело известные обязательства перед народным собранием, а это последнее перед населением, – и так просто отмахнуться от всего в угоду Чите было нельзя.

Делегация Приморья не только не принимала никакого участия в том, что произошло в Чите, но, видимо, не могла даже давать совету управляющих необходимую информацию о том, что там происходит. Председатель делегации Бинасик все время опасался «перерыва провода» и ограничивался передачей кратких сведений о совершившихся уже фактах. Попутно он просил обсудить не только постановления Читинской конференции, но и действия самой делегации, не выполнившей или не имевшей возможности выполнить те инструкции, которые были ей даны советом управляющих, которые были утверждены народным собранием и которые были положены в основу добровольного сговора по выбору Центрального правительства в Чите.

Эти и целый ряд других соображений и были изложены мною от имени совета управляющих в моем выступлении перед народным собранием 18 ноября.

Довольно продолжительная речь была закончена заявлением, что совет управляющих, впредь до возвращения делегации и ее подробного доклада о событиях в Чите, твердо остается на своей прежней позиции, выраженной постановлением его от 5 ноября[82] сего года.