— Тут нам точно хана. А здесь можно надеяться.

— Что такое? — воскликнул сквайр. — Том, что еще стряслось?

Лисовин притворился глухим, доктор Ливси — тоже. Объяснять, что к чему, пришлось мне. Сквайр был возмущен «легкомыслием и преступной медлительностью» мистера Смоллета. Он даже вскочил и думал прорваться в кабину, но вставший у двери Сильвер попросил у Мэя «стивенсон»; Мэй оружие не отдал, однако мистер Трелони притих.

— Черт знает что, — бормотал он, тревожно озираясь. — Вечно капитан со своими замороками… Не хватало опоздать и пойти на корм… на казнь… Мистер Смоллет, поторопитесь! — не выдержав, воззвал он.

— Восстановление — семьдесят пять процентов, — объявил Хэндс. — Старт, господа. Поехали!

Глайдер взмыл. Внизу понеслись плоские крыши домов, пустынные улицы и перекрестки. Мертвого Чистильщика я не увидел, а белое пятно с готовой формой для скульптуры промелькнуло. Хэндсу пришлось отрезать перьевику язык, чтобы тот не объяснил своим, кто есть кто… Меня пробрала дрожь.

— Ты чего? — спросил сидевший рядом Том.

— Я видел казнь. — От воспоминания к горлу подступила тошнота.

— Скоро забудешь.

— Нет.

Лисовин коснулся моего запястья.

— Джим, друг.

Мне стало легче.

Мы летели. Глайдер порой ухался вниз, и нас сжимала в тугих объятиях система безопасности. Хэндс выправлял машину, ругался сквозь зубы. В салоне была гробовая тишина, лишь следящий за картой Мэй изредка подавал голос, давая по интеркому поправку курса. Глайдер отклонялся, зеленая точка на экране компа ползла вправо или влево, мы теряли бесценное время. Зато в случае чего можно было без опаски приземлиться.

Доберемся ли до «Испаньолы»? А отчего не дотянуть? Вон как славно летим. Если б только не дрожь, которая начала сотрясать наш глайдер…

— Александр, разрешите пройти в кабину, — сказал Сильвер.

— Идите.

Дверь за «бывшим навигатором» закрылась. Я не сомневался, что Юна-Вэл встала позади Хэндса и мистера Смоллета, положив ладони им на плечи. Помогает, как может. Хэндс любит Юну и ради нее сделает что угодно. Дотянет до корабля. Жаль, что на одной любви неисправный глайдер не продержится…

Дрожь вдруг прекратилась. Глайдер клюнул носом и круто пошел к земле. Взревел аварийный двигатель, машину тряхнуло. Выровнялись. Уфф; спасибо Хэндсу. Скорость упала, но глайдер уверенно держался в воздухе.

— Алекс, время до старта? — спросил по интеркому Мэй.

— По «Испаньоле» — восемнадцать с половиной часов. Семнадцать сорок пять, — тут же поправился мистер Смоллет.

Счетчик на корабле вытворял что вздумается.

— Сто сорок три километра до цели, — бесстрастно сообщил навигатор.

— Мэй, на сколько километров рассчитан аварийный движок? — поинтересовался Том.

— На сто.

Сорок три километра пешком. За семнадцать часов их даже сквайр бы одолел. И Рейнборо. Его бы на себе доволокли. Однако семнадцати у нас не будет — «Испаньола» уже двадцать три часа скостила, а сколько еще оттяпает? Проклятье.

Двигатель ревел, за глайдером стелился огненный хвост. Внезапно рев стал тише, скорость — меньше. Я глянул вниз. Текли назад местные низкорослые деревца, спереди наплывало сочно-зеленое море джунглей.

— Почему замедлились? — не выдержал лисовин.

— Топливо бережем, — отозвался Рейнборо. — Дэвид, вы устали. Джим, пересядь сюда, будь другом.

Я поменялся местами с доктором Ливси. Он и впрямь измучился, в обведенных усталыми тенями глазах читалась безнадежность.

— Рей, что б тебе не лечь в «камеру»? — Я пристроил ладонь у пилота на груди.

— На час — смысла нет. А надолго… — Запекшиеся губы дрогнули — Рейнборо усмехнулся. — Сам увидишь.

Время до старта — двенадцать часов, одиннадцать, десять. До цели — сто километров, восемьдесят, шестьдесят. «Испаньола» сжирает время быстрей, чем сокращается расстояние.

Восемь часов, сорок километров. Сорок? Мы превысили резерв движка на три километра… на десять… пятнадцать… Но осталось уже всего семь часов.

— Мистер Смоллет, можно я пройду в кабину? — попросил изведшийся Том.

— Нельзя, — отрезал капитан. — Всем сидеть.

Глайдер начал плавно снижаться. Внизу были джунгли, впереди — река, за ней — пустошь с редкими кустиками.

— В воду не бултыхнитесь, — предупредил Мэй. — Глубина — до пяти метров.

Река приближалась. Глубокий синий цвет воды менялся, светлел. Я плотней прижал ладонь Рейнборо к груди. Рей, друг, я уже терял тебя. Я не хочу второй раз…

— Мэй, — окликнул я навигатора, — сколько до корабля?

— Двадцать четыре с половиной. Перевалим реку — будет двадцать четыре триста.

— А время?

— Алекс, — позвал Мэй по интеркому, — время?

Мистер Смоллет не ответил. И Хэндс промолчал, и Джон Сильвер.

Глайдер рванулся вперед. Вода промелькнула и осталась позади, но над берегом двигатель смолк. Машина по дуге нырнула вниз, земля бросилась навстречу.

Ох, вмажемся. Меня стиснуло с боков, прижало к спинке кресла. Система безопасности погасит удар…

Юна-Вэл — она же стоит в кабине!

Двигатель взрыкнул на последнем глотке топлива, глайдер подбросило вверх. Машина вломилась в куст, смяла хрупкие стволики, выскочила с другой стороны, брякнулась наземь и на брюхе проехалась метров десять. Стала.

— Алекс, как вы? — спросил Мэй.

— Целы.

— Время?

Из кабины выскочил «бывший навигатор» и кинулся к саркофагу, рядом с которым Том ставил банку с тоником. Мистер Смоллет вызвал корабль:

— «Испаньола», ответьте борту 03.

— Борт 03, «Испаньола» слушает, — отозвался Крис Делл.

Сильвер схватил далеко укатившуюся банку и метнулся обратно.

— Мы сели, — доложил наш капитан. — Время до старта?

— По «Испаньоле» — час шесть минут.

Я похолодел.

— Отсчет времени замедлен, — продолжал второй помощник. — Этот час будет равен трем стандартным. Больше не обещаю, но за три ручаюсь. Где Рей?

— Где Рей? — переадресовал вопрос капитан.

— Здесь, — отозвался пилот.

— В «камеру» не загнали, — сообщил Деллу мистер Смоллет.

— Двадцать четыре километра за три часа — немыслимо! — вскричал сквайр.

— Мистера Трелони — в «камеру», — распорядился Крис Делл. — Он дождется спасателей. Рею оставишь лучемет, «стивенсон» — с собой. Бегите.