Потребовалось много времени, прежде чем Запад понял, что новая Польша, гораздо меньшая, чем до войны, несмотря на бывшие немецкие территории, полученные ею по решению Потсдамской конференции, вместе почти со всеми другими странами Центрально-Восточной Европы осталась за разделительной линией, которую сам господин Черчилль, отчасти ответственный за такое решение, назвал «железным занавесом», хотя увидеть, что происходит за этой линией, было очень легко.

Последними совместными действиями западных держав и СССР была кропотливая разработка мирных договоров с сателлитами Гитлера – все они, за исключением Италии, находились в Центрально-Восточной Европе, – которая завершилась между 25 апреля и 15 октября на еще одной Парижской мирной конференции, очень отличавшейся от конференции 1919 г. На этот раз самый важный мирный договор – опять с Германией – был отложен на неопределенное время, как и мирный договор с Японией ввиду явной невозможности договориться с СССР относительно будущего главных врагов в войне. Также отложено было заключение мира с Австрией, которой во время войны было обещано, что с ней будут обращаться как с освобожденной жертвой первой агрессии Гитлера, и которая после победы осталась, как и Германия, разделенной на четыре зоны оккупации; при этом раздел Вены был еще более сложным, чем Берлина, так как русские хотели удержать и эту страну, действительно тесно связанную с Центрально-Восточной Европой, под своим контролем даже после подписания в конечном счете договора с новым австрийским правительством, которому по-настоящему свободные выборы придали поистине демократический характер.

Среди оставшихся договоров – единственных, которые в таких условиях могли быть подписаны в Париже 10 февраля 1947 г., – договор с Италией сильно сократил территорию этого государства, понесшего поражение во Второй мировой войне, в пользу Югославии, которой пришлось уступить большинству требований Италии после их общей победы в Первой мировой войне. Теперь не только Фиуме (Риека) – тогдашний главный предмет споров, но и весь полуостров Истрия, Зара (Задар) в Далмации на юге и большая часть Венеции-Джулии (провинция Гориция) на севере были переданы Югославии Тито. Этот шаг получил большую поддержку Советского Союза. Преимущественно итальянский город Триест, на который тоже претендовала Югославия, стал «свободной территорией». Однако организовать это оказалось труднее, чем после Первой мировой войны вольный город Данциг.

За исключением итало-югославской границы, территориальное урегулирование в Дунайском и Балканском регионах в большой степени было возвратом к границам, установленным в 1919–1920 гг. по мирным договорам и подвергавшимся сильной критике. И снова Венгрия потеряла то, что Гитлер возвратил ей в 1939–1940 гг. за счет Чехословакии и Румынии. Но Чехословакия не получила обратно Закарпатье, которое она официально уступила Советскому Союзу 29 июня 1945 г., а Румыния вернула себе всю Трансильванию, но не территории, отошедшие Советскому Союзу и Болгарии. Договор с Финляндией был даже еще жестче, чем в 1940 г. Теперь она также отдала Советскому Союзу свой доступ к Северному Ледовитому океану в Петсамо[111]. Ей пришлось заплатить своему могущественному соседу ту же самую огромную сумму репараций – 300 миллионов долларов, – которая была стребована с Румынии и Венгрии.

Договор с Финляндией не обещал ей вывод оккупационных войск, потому что эта страна после заключения перемирия с Советским Союзом 19 сентября 1944 г. не была оккупирована Красной армией. И несмотря на экономические положения договора, которые делали Финляндию сильно зависимой от России, ей пришлось пережить гораздо меньше политического вмешательства, чем любой другой стране Центрально-Восточной Европы, и было позволено снова радоваться демократической форме правления, однако придерживаясь при этом очень осторожной линии поведения в области отношений с другими странами. Такое уважение суверенитета и самоуправления Финляндии по сравнению с другими странами, по крайней мере на тот момент, можно объяснить тем, что, как и в прошлом, главным направлением экспансии России был не Скандинавский регион, с которым Финляндия оставалась связанной теснее, чем с Центрально-Восточной Европой, а центр и юг Европы.

На юге, по крайней мере до берегов Средиземного моря, снова, как и в прошлом, эти устремления столкнулись с решительным сопротивлением Великобритании, а теперь и США тоже. И это объясняет не только то, почему Россия не решалась настойчиво выдвигать свои традиционные притязания на Черноморские проливы, которые Турция была полна решимости защищать при поддержке Запада, но и ситуацию в Греции, которая, как и Финляндия на севере, оставалась совершенно свободной от российского и коммунистического господства. Освобожденные британскими войсками греки в 1946 г. тоже смогли провести свободные выборы под наблюдением западных держав. Эти выборы продемонстрировали большинство правых и народное голосование за возвращение короля Георга II, преемником которого после его смерти в 1947 г. стал его брат Павел. После неудачи захвата власти силой коммунистическое меньшинство в Греции продолжило партизанскую войну, особенно в северных приграничных регионах. Это отсрочило начало столь необходимого послевоенного восстановления страны, потому что партизанам помогали соседние государства, находившиеся под контролем коммунистов.

С самого начала наступления Красной армией вся Центрально-Восточная Европа между Финляндией и Грецией действительно находилась под контролем коммунистов. Так было не только в Прибалтийских государствах, которые, как и Белоруссия и Украина, снова считались советскими республиками, но и в оставшихся семи странах, которым должна была быть возвращена независимость. Судьба бывших союзников – Польши, Чехословакии и Югославии, бывших врагов – Венгрии, Румынии и Болгарии, а также Албании, завоеванной Италией накануне войны, была удивительно похожа. Одно из немногих различий в их ситуациях было следствием того, что под предлогом защиты линий связи с советскими зонами оккупации в Германии и Австрии немалые силы Красной армии должны были на неопределенный срок оставаться в Польше, Венгрии и Румынии, которые в ином случае должны были быть выведены через 90 дней после вступления в силу мирных договоров.

Были также различия и в сроках советизации, которая во всех этих странах постепенно происходила по распоряжению Москвы; обещание консультироваться или действовать совместно с западными державами было нарушено везде сразу же после Ялтинской конференции. Так как проведенные сравнительно свободные выборы, как в Чехословакии и Венгрии, не дали коммунистам необходимого большинства, выборы в Польше, полному контролю над которой в СССР придавалось особое значение, как и в былые времена, были отложены до 19 января 1947 г. Затем они были подготовлены и проведены под таким давлением, что единственная значимая оппозиционная партия – Крестьянская – получила незначительное число мест в сейме и могла быть полностью исключена из правительства. Ее руководитель, Миколайчик, решил бежать из страны осенью того же года. Годом позже социалисты были вынуждены слиться с коммунистами, и 7 ноября 1949 г. Польша лишилась последней видимости независимости, когда «по просьбе» коммуниста-президента Берута советский маршал Константин Рокоссовский стал главнокомандующим польской армией, министром обороны и реальным хозяином в стране.