Наоборот, ни в одной другой стране, оккупированной странами оси, за исключением Польши, сопротивление не было сильнее с той лишь разницей, что в труднодоступных горах Югославии борьба с захватчиками могла быть более успешной. Она не была ограничена подпольной деятельностью, а была организована как непрерывная партизанская война, которая не позволяла врагу реально завоевать всю страну. Это сопротивление также нашло для себя замечательного руководителя в лице генерала Драги Михайловича, который поддерживал тесную связь с королевским правительством в Лондоне как его военный министр.

Однако еще раньше, чем в Польше, где роль коммунистов в подпольном движении была незначительной, в Югославии появилась серьезная опасность проникновения коммунистов, несмотря на огромное расстояние от России. Разумеется, как и в других оккупированных странах, там не могло быть никакого коммунистического сопротивления, пока Германия сотрудничала с Советским Союзом. Вопреки договору, заключенному в последний момент, последний даже разорвал отношения с югославским правительством, как только немецкое вторжение оказалось успешным. Но когда СССР, в свою очередь, оказался объектом вторжения и коммунисты повсюду выступили против нацистов или фашистов, как они предпочитали их называть, именно в Югославии к концу 1942 г. появилось первое сильное «освободительное» движение под руководством коммунистов. Будучи в основном сербами, четники генерала Михайловича теперь противостояли «партизанам», возглавляемым ранее неизвестным хорватским коммунистом, прошедшим подготовку в Москве, Иосипом Брозом, который стал известен под именем Тито.

Так несчастная страна стала ареной трехстороннего конфликта между немецкими оккупантами (которые вели самый безжалостный террор), сторонниками Михайловича (верного правительству в изгнании) и последователями Тито (который был верен Москве). Эта ситуация длилась до конца войны. Несмотря на свои обязательства по отношению к законному правительству, западные союзники, обманутые коммунистической пропагандой, которая заклеймила Михайловича коллаборационистом, постепенно перенаправляли свою помощь с героя-генерала партизанам Тито. В ноябре 1943 г. последние учредили временное революционное правительство, находившееся в горах Боснии[103]. Нося название Антифашистский совет национального освобождения и выдвигая федеративную программу, он должен был привлечь к себе несербское население.

Находившийся в эмиграции король тоже сделал уступку несербскому населению, назначив хорвата и бывшего бана Хорватии доктора Ивана Шубашича премьер-министром. Следующим летом Шубашич встретился с Тито в еще оккупированной стране и провел с ним переговоры, в результате которых Михайлович был уволен со своей должности. Эта политика уступок под давлением союзников оказалась такой же гибельной, как и аналогичные шаги в отношениях с тоталитарными силами.

В то время как Югославия страдала от обеих этих сил – нацистско-фашистской и коммунистической, Греция тоже после столь мужественного сопротивления итальянскому вторжению не устояла перед немцами. Нацистские войска, напавшие с территории Болгарии, отрезали греков, воевавших в Албании, от тех, кто тщетно пытался остановить превосходящие силы нового врага в центре страны у исторических Фермопил. Помощь Великобритании пришла слишком поздно, и к концу апреля 1940 г. материковая часть Греции была завоевана. Король и правительство эвакуировались на остров Крит, где греки держались еще в течение месяца при поддержке Великобритании. В конце концов сопротивление здесь было сломлено немецкими десантниками. Правительство Греции, как и правительства многих других стран, было перевезено в Лондон, но на последнем этапе войны оно перебралось в Каир, чтобы быть ближе в момент освобождения.

Это освобождение было подготовлено также и в Греции непрекращающимся сопротивлением, которое сильно беспокоило немецкие, итальянские и болгарские оккупационные войска, не боясь их обычного террора и бесчеловечной эксплуатации несчастной страны. К сожалению, здесь тоже существовало опасное деление на правое и левое освободительные движения. Оба они обладали значительными партизанскими силами; первое было верным правительству в эмиграции, а последнее не только объединяло в себе противников монархии и довоенной власти, но и все больше и больше поддавалось коммунистической инфильтрации. Это разделение, разумеется, подогревали захватчики. Но в сентябре 1944 г. два этих движения объединились, признав правительство в эмиграции и сотрудничая с англичанами, как только те снова появились в Греции в октябре того же года.

Однако на протяжении почти трех лет весь Балканский полуостров находился под прямым контролем Гитлера (или косвенным через его итальянского партнера). Этот контроль превратился исключительно в контроль Германии после капитуляции Италии и краха итальянского фашизма летом 1943 г. Оставался свободным лишь небольшой район в окрестностях проливов Босфор и Дарданеллы. Это была часть Турции, страны, которая симпатизировала союзникам, но, несмотря на ее договоры о взаимопомощи с Великобританией и Францией, оставалась нейтральной почти до конца войны. Одной из причин ее такого осторожного поведения был тот факт, что опасный сосед Турции в Азии – Советский Союз – оказался на стороне союзников, окончательно разорвав отношения с Гитлером в связи с вторжением, которое тот начал на его территорию 22 июня 1941 г.

Это вторжение было отложено по крайней мере на несколько недель из-за неожиданного сопротивления, с которым Гитлер столкнулся в Югославии, а то, в свою очередь, задержало завоевание Греции. Так Югославия и ее законное правительство оказали Советскому Союзу услугу, сорвав планы Германии разгромить Россию еще до наступления зимы. Вместе с тем полный контроль и в Дунайском, и в Балканском регионах способствовал концентрации почти всех сухопутных сил рейха на Восточном фронте. Из недавно обретенных сателлитов Гитлера в этих регионах только Болгария, где всегда была велика симпатия к России, отказалась объявлять войну Советскому Союзу. И Венгрия, и Румыния, несмотря на свое давнее соперничество, которое не смог урегулировать недавний раздел Трансильвании, воевали бок о бок с немцами против России – Румыния в надежде вернуть себе, по крайней мере, недавние потери на востоке, и получить территории на Южной Украине[104].

С аналогичными надеждами после четырех дней нейтралитета, который был нарушен бомбардировками со стороны России, Финляндия снова вступила в войну против Советского Союза. Не заключая никаких договоров с Германией, она официально периодически заявляла, что ведет свою отдельную войну, оборонительную, как и в 1939–1940 гг., исключительно с целью вернуть себе границу, которая гарантировала бы ей минимум безопасности[105]. Территории, которые Россия аннексировала в период своего сотрудничества с Германией под предлогом защиты безопасности своей гигантской империи, не представляли собой большой стратегической важности. Не только эти территории, отнятые у Финляндии, но и Прибалтийские республики и восточная часть Польши были очень быстро утрачены Советским Союзом в первые недели войны с Гитлером. И лишь когда война пришла на его довоенную территорию, его народы оказали оккупантам такое яростное сопротивление, которое вызвало заслуженное восхищение всего мира. И при этом Белоруссия и Украина временно утратили свою целостность, в то время как была оккупирована часть территории самой России. Так, вся Центрально-Восточная Европа, которую Германия и Россия планировали разделить между собой, оказалась приблизительно на три года в руках одной Германии.