Таков был логический итог философской эволюции Беркли: от крайнего субъективного идеализма (солипсизма) через «нормальный» субъективный идеализм к идеализму объективному. Итак, именно Бог и есть причина устойчивости, упорядоченности и связности идей. Это он по неизменным правилам вызывает в нас идеи, выражающие собой установленные природой законы, в которые, в свою очередь, Бог вложил свою мудрость. «Для меня, — отмечал Беркли в этой связи, — …очевидно, что бытия духа, бесконечно мудрого, благого и всемогущего, с избытком достаточно для объяснения всех явлений природы»[714]. Итак, для Беркли всё мироздание в конечном итоге есть произведение мудрого и благого деятеля.

И все-таки, несмотря на такое многообразие философских позиций Беркли, можно сказать, что в целом он стоял на позиции субъективного эмпиризма[715],) сенсуализма, правда, не совсем последовательного, ибо имелась еще одна сфера мира бытия, которая оставалась вне пределов досягаемости субъективизма — мир связей и отношений. Восполнить этот пробел берклианства взялся третий видный представитель британской эмпирической традиции ц шотландский философ Д. Юм.

- Дэвид Юм (1711-1776) поставил перед собой задачу довести до логического конца субъективный эмпиризм епископа Беркли. Если последний, как мы видели, завершил свою творческую деятельность философией объективного идеализма, то Юм на протяжении всего своего творчества и придерживался строго одной позиции — позиции последовательного субъективного эмпиризма, выразившейся прежде всего в том, что шот- , ландский философ субъективирует не только мир вещей, но и связи и отношения, в которых он существует.

В своем стремлении субъективировать бытие Юм исходит из факта непосредственной данности нам ощущений, из чего он делает вывод, что мы не знаем и в принципе не можем знать существует ли или не сущест- " вует реальный мир как внешний источник ощущений, восприятий. «У нас нет идеи субстанции какого-либо рода, — отмечает в этой связи Юм, — поскольку у нас нет идей, кроме тех, которые выводятся из некоторого впечатления, впечатления же какой-либо субстанции, материальной или духовной, у нас нет. Мы не знаем ничего, кроме определенных частных качеств и восприятий»[716]. Поэтому ощущения являются абсолютным источником наших знаний, «идей».

Все восприятия ума Юм сводит к двум классам, а именно впечатлениям и идеям, которые отличаются друг от друга только различными степенями своей силы и живости. Идеи понимаются им как образные представления «впечатлений», проистекающие от какого-нибудь аффекта или объекта, которого нет в наличии. А впечатления — это то, что «дано» первоначально, т. е. прежде всего появляется в сознании. Юм дает следующее определение впечатления: «Когда мы испытываем аффект или эмоцию какого-нибудь рода либо обладаем образами внешних объектов, сообщаемыми нашими чувствами, то восприятие ума представляет собой то, что он называет впечатлением….Впечатления, следовательно, представляют собой живые и сильные восприятия»[717]. Как и откуда они поступают к нам, неизвестно, но сам факт их данности несомненен. Как же образуются идеи, как более тусклые и слабые восприятия по сравнению с впечатлениями? Идеи, или слабые восприятия, по Юму, возникают из наших впечатлений, или сильных восприятий как результат ассоциативных процессов. Ассоциации — «принцип облегченного перехода» от одной идеи к другой, который становится возможным тогда, когда зафиксированная в памяти последовательность впечатлений повторяется, вызывая завершение этой последовательности, т. е. ее воссоздание на уровне идей. Этим пониманием идей Юм снимает по сути вопрос о врожденных идеях, ибо идеи могут появиться только после получения впечатлений. А потому только последние — и только они — являются первоисточником. Нет ни одной идеи, которая бы не проистекала из некоторого впечатления. Стало быть, идея относится к впечатлению, как копия к оригиналу. И объяснить идеи) означает указать впечатление как оригинал, копией которого она является. Наши впечатления же суть оригиналы всех наших представлений. А потому если познание существует, то его объекты суть только представления, которые сами суть не что иное, как копии впечатлений. Таким образом, мы знаем только свои впечатления, а не объективные свойства вещей.

Юм выделял три основных вида ассоциирования: ассоциации по сходству, по смежности в пространстве и времени и по причинности. По-, следним он отводит особую роль в своей философии.

Причину Юм определяет как «объект, предшествующий другому объекту, смежный ему и так с ним соединенный, что идея одного из них определяет ум к образованию идеи другого, а впечатление одного — к образованию более живой идеи другого»[718]. Он формулирует ряд правил, при помощи которых можно распознать, когда те или иные объекты действительно оказываются причинами или действиями друг друга:

1) Причина и действие должны стать смежными друг другу в пространстве и времени.

2) Причина должна предшествовать действию.

3) Между причиной и действием должна быть постоянная связь.

4) Одна и та же причина всегда производит одно и то же действие, а одно

и то же действие всегда вызывается одной и той же причиной[719] [720].

В причинно-следственной связи присутствуют два существенных элемента: 1) смежность и последовательность, которые известны по опыту: 2) необходимая связь, которая не проверяется опытом, но именно выводится как заключение.

Необходимость причины вытекает из общепризнанного в философии положения: «всё, что начинает существовать, должно иметь причину существования»19*. Это само собой разумеющееся положение Юм считает не доказуемым ни интутивно, ни демонстративно. Идея причинности имеет своим источником опыт, который учит нас, что такие-то определенные объекты во всех предыдущих случаях постоянно были соединены друг с другом. Стало быть, заключает Юм, идея причинности «должна происходить от какого-нибудь отношения между объектами…»[721] и обязательно предполагает отношение предшествования причины действию во времени, которое никак не может рассматриваться как отношение порождения причиной действия. Такое понимание причинности Юм объясняет тем, что, поскольку в опыте мы имеем дело с одними восприятиями, которые сами по себе пассивны, то невозможно ни логически, ни экспериментально доказать существование порождающей силы в какой-либо причине. А последняя причина самих восприятий нам совершенно неизвестна. Этим Юм поставил под сомнение существование объективной причинности. В лучшем случае мы можем говорить о существовании причинно-следственных связей в нашем сознании, которые, по Юму, формируются следующим образом.