Индия сулила мусульманским торговцам куда более стабильные и благоприятные для них условия, чем земли их единоверцев. Принято считать, что между индуистами и мусульманами средневековой Индии царила вражда; тем не менее морские торговые предприятия часто были межрелигиозными. Сохранились и свидетельства хороших отношений между общинами, не связанных с коммерцией. Согласно надписи рубежа XI–XII веков, мусульманский купец спас властителя-индуиста, потерпевшего кораблекрушение рядом с Гоа. В знак признательности за этот благородный поступок его внук получил должность наместника и разрешение построить на Гоа мечеть, на поддержание которой шли взимаемые в порту пошлины. Другие надписи сообщают, что правители Конканского побережья регулярно совершали паломничества по морю[1045] к индуистским святыням, расположенным в преимущественно в мусульманском порту Сомнатх в Гуджарате. Более поздние хроники содержат сведения о правителе Гуджарата Джаясимхе Сиддхарадже из династии Чалукья, который в XII веке основал там мусульманские сообщества, и несколько сект утверждают, что обратили его в ислам.

Сомнатх был для индуистов не просто местом религиозного поклонения, но и важнейшим торговым портом муссонных морей. Согласно арабскому хронисту, жившему за век до Сиддхараджи, «причина, по которой[1046] Сомнатх стал так знаменит, заключается в том, что там есть удобная гавань для кораблей и он служит остановкой в пути для тех, кто путешествует между Софалою на побережье Восточной Африки и Китаем». В таком качестве он играл важную роль в экономике царства Чалукья; влиятельные купцы-джайны убедили Сиддхараджу[1047] и других правителей обходиться с их торговыми партнерами благосклонно. Как бы то ни было, индо-мусульманское сосуществование продолжилось, и точно так же, как индуистские правители Чолы строили храмы для буддистских торговцев из Юго-Восточной Азии, властители Гуджарата из династии Чалукья возводили мечети для мусульман. Двуязычная надпись на арабском и санскрите описывает мечеть, построенную Нуреддином Фирузом, судовладельцем из Ормуза. Фируз, который превозносится как «достопочтенный и многомудрый предводитель мореходов,[1048] человек исключительной добродетели, царь всех торговцев», построил с помощью влиятельных индусов мечеть. Запись также называет Фируза и индуистского правителя Гуджарата «добрыми друзьями».

XIII век может считаться водоразделом в истории распространения ислама в Южной и Юго-Восточной Азии. Расширение Монгольской империи на запад привело к окончательному падению Аббасидского халифата. В результате власть в Египте полностью перешла к Мамлюкскому султанату, что оживило интерес мусульман к Южной и Юго-Восточной Азии. В предшествующие века мусульманские купцы основали ряд анклавов различного размера в Индии, Восточной Африке, Китае и в материковой части Юго-Восточной Азии, но то были преимущественно купеческие сообщества, практически не обладавшие сколько-нибудь значительным политическим влиянием. Территориальная экспансия в Северную Индию привела к захвату Дели в 1025 году, но лишь два века спустя независимый Делийский султанат достиг вершины своего могущества и в 1225 году захватил Бенгалию, а потом, в 1297-м, Гуджарат. К этому времени на островной части Юго-Восточной Азии «ниже ветров», то есть ниже пояса тайфунов, стали возникать мусульманские государства, ведущие начало от горстки портовых городов — таких как Самудра-Пасай на северо-западе Суматры, который со временем стал главным поставщиком перца[1049] и в Китай, и на западные рынки. Неизвестно, откуда пришли сюда первые мусульманские правители — из Бенгалии, Гуджарата, Северной Индии или с Аравийского полуострова, но Самудра-Пасай и его конкуренты привлекали мусульман со всей Азии и Восточной Африки. Этот период описывается как «момент наибольшего накала»,[1050] когда влияние ислама на политическую картину бассейна Индийского океана в целом перешло в совершенно новую стадию. Начиная с этого времени мусульманская религия уже легко распространялась[1051] по существующим путям торговли на восток. Для коренных народов богатство мусульманских торговцев представлялось чем-то необыкновенным, а их образ жизни достойным подражания. Для оптовых торговцев единство религии облегчало ведение дел и увеличивало доверие. Многие правители Юго-Восточной Азии приняли ислам, чтобы привлечь мусульманских торговцев в свои порты.

Своим процветанием султанат Самудра-Пасай был во многом обязан тесным связям с мусульманскими торговцами муссонных морей, а также тому, что его ближайшие соседи — Шривиджая, Ява и недавно возникшее государство Аюттхая[1052] в Таиланде — соперничали друг с другом. Конец соперничеству был положен, когда Парамешвара, связанный с царством Маджапахит на Яве, правящим домом Шривиджаи и высшей знатью Пасая, основал новый порт — Малакку.[1053] Стратегическое положение порта, расположенного на Малаккском полуострове, практически посередине Малаккского пролива, усиливалось еще и тем обстоятельством, что во времена Парамешвары или его ближайших преемников султанат Малакка принял ислам, а также типовые для мусульман правила ведения дел, которым его правители исправно следовали. Малакка даже больше, чем Шривиджая, зависела от овладения ремеслом международной торговли, поскольку сборы от нее, взимаемые по сложной системе таможенных пошлин, составляли основной доход султаната. Для западных товаров определялся размер пошлин, а товары, идущие с востока, были предметом сложного договора, согласно которому султан имел право покупать определенные товары по ценам значительно ниже рыночных. Султаны Малакки также получали прибыль от непосредственного участия в торговле, поскольку владели собственными судами и вкладывали свои средства в закупку товаров.

Торговая природа Малакки[1054] подтверждается существованием кампонгов, или этнических сообществ, включая мусульман из Гуджарата (самая влиятельная группа до появления португальцев в следующем веке), келингов с Коромандельского берега полуострова Индостан, а также торговцев из Фуцзяня, Лусона, Бенгалии и других мест, причем каждая группа была представлена своим собственным начальником порта. Малакка также стала источником существующего в Юго-Восточной Азии морского права, «Унданг-унданг лаут Мелака», собранного в Малаккском морском кодексе[1055] конца XV века. Это один из старейших всеобъемлющих сборников морских законов, основанный на мусульманском праве, который имеет больше сходства с некоторыми главами Родосского морского закона, чем с более непоследовательным «Трактатом об аренде судов». Этот свод законов также отличает внимание, которое в нем уделяется взаимоотношениям мужчин и женщин на борту судна, что указывает на высокий статус женщин в Юго-Восточной Азии и их активное участие в торговле[1056] и других областях общественной жизни даже после принятия ислама.