Он пытался подняться, но Линда обвила его руками и не пускала:

— Нет! Нет! Он опасен!

— Что? — Расти повернул голову и изумленно посмотрел на жену: — Ты рехнулась?

Барби по-прежнему поднимал руки, показывая копам, что они пустые. Стоял он согнувшись, так что возникало впечатление, что Барби низко кланяется, приветствуя их.

— Тибодо, отойди! — приказал Рэндолф. — Этого достаточно.

— Убери пистолет, идиот! — крикнул Расти чифу. — Хочешь кого-нибудь убить?

Рэндолф бросил на него полный презрения взгляд, повернулся к Барби:

— Выпрямляйся, сынок.

Барби выпрямился. Превозмогая боль, но выпрямился. Он знал, что сейчас катался бы по полу, жадно ловя ртом воздух, если б не приготовился к удару Тибодо. И тогда Рэндолф попытался бы поднять его на ноги пинками? И другие копы присоединились бы к нему, несмотря на большое количество зрителей, которые теперь подбирались поближе, чтобы лучше видеть? Разумеется, потому что кровь в копах кипела. Так уж обычно разворачивались события в подобных ситуациях.

— Я арестовываю тебя за убийства Анджелы Маккейн, Дорин Сандерс, Лестера Коггинса и Бренды Перкинс.

От каждого имени Барби вздрагивал, но последнее поразило его в самое сердце. Эта славная женщина забыла про осторожность. Барби не винил ее — она так горевала по мужу, — но мог винить себя, потому что позволил ей пойти к Ренни. Более того, подтолкнул к этому.

— Что произошло? — спросил он Рэндолфа. — Что, во имя Бога, вы сделали?

— Как будто ты не знаешь, — фыркнул Фредди Дентон.

— Что же ты за маньяк такой? — Лицо Джекки Уэттингтон перекосило от презрения, глаза стали маленькими от ярости.

Барби их проигнорировал. Он всматривался в лицо Рэндолфа, по-прежнему не опуская рук. Требовался лишь малейший повод, чтобы копы набросились на него. Даже Джекки, обычно милейшая женщина, могла к ним присоединиться, пусть ей требовалась веская причина, а не повод. А может, и этого не требовалось. Иногда ломались и хорошие люди.

— Тогда у меня есть вопрос получше, — продолжил Барби. — Почему вы позволяете Ренни творить такое? Это же его дела, о чем вы прекрасно знаете. Все следы ведут к нему.

— Заткнись! — Рэндолф повернулся к Младшему: — Надень на него наручники.

Младший потянулся к Барби, но, прежде чем успел коснуться его, Барби убрал руки за спину и развернулся. Расти и Линда оставались на полу. Линда обнимала мужа, удерживая его.

— Помни, — сказал ему Барби, когда пластиковые наручники стянули запястья, врезаясь в кожу.

Расти встал. Когда Линда попыталась удержать его, оттолкнул ее и одарил взглядом, которого она никогда не видела. В нем читалась суровость, упрек, но и жалость.

— Питер, — обратился он к начальнику полиции, а когда тот начал отворачиваться, возвысил голос до крика: — Я с тобой говорю! Смотри на меня, когда я это делаю! — Рэндолф повернулся. Его лицо превратилось в каменную маску. — Барби знал, что вы идете за ним.

— Конечно, знал, — вставил Младший. — Он, возможно, псих, но ведь не дурак.

Расти на него и не посмотрел.

— Он показал мне руки, лицо, поднял футболку, чтобы я мог увидеть его живот и спину. Все чисто, не считая синяка, который появится после удара Тибодо.

— Три женщины! — подал голос Картер. — Три женщины и священник! Он это заслужил.

Расти по-прежнему смотрел на Рэндолфа:

— Это подстава.

— При всем уважении к тебе, Эрик, это не твоя епархия. — Рэндолф убрал пистолет в кобуру. К всеобщему облегчению.

— Совершенно верно, я — лекарь, не коп и не адвокат. И говорю тебе следующее. Если мне доведется увидеть его, пока он будет под твоей опекой, и у него обнаружатся ссадины и синяки, да поможет тебе Бог.

— А что ты собираешься сделать? Позвонишь в Союз гражданских свобод? — Губы Френка Дилессепса побелели от ярости. — Твой друг забил до смерти четырех человек. У Бренды Перкинс сломана шея. Одна из девушек была моей невестой, и она изнасилована. Вероятно, и после смерти, и до нее: так все это выглядит. — Большинство тех, кто разбежались при выстреле, уже вернулись, и теперь по толпе пронесся стон. — И такого парня ты защищаешь? Да тебя самого надо за это посадить в тюрьму!

— Френк, заткнись! — бросила Линда.

Расти посмотрел на Дилессепса, мальчика, которого он лечил от ветряной оспы и свинки, из волос которого выбирал вшей — Френк привез их из летнего лагеря, — которому гипсовал левую руку, сломанную во время игры в бейсбол, а однажды, у двенадцатилетнего, снимал жуткий зуд, вызванный ядовитым плющом. Он видел мало общего между тем мальчиком и этим мужчиной.

— И если меня посадят в тюрьму? Что потом, Френк? Что будет, если у твоей матери случится очередной приступ желчнокаменной болезни, как в прошлом году? Мне придется подождать с лечением, пока ее не пустят в тюрьму?

Френк шагнул к нему, поднимая руку, чтобы отвесить оплеуху или ударить кулаком. Младший перехватил ее:

— Он свое получит, не волнуйся. Все получат, кто на стороне Барби. Когда придет время.

— Стороне? — В голосе Расти слышалось искреннее изумление. — О каких сторонах ты говоришь? У нас тут не футбол. — Младший улыбнулся, словно знал какой-то секрет. Расти повернулся к Линде: — И такое говорят твои коллеги. Тебе это нравится?

Какие-то мгновения она не могла поднять на него глаз. Потом подняла.

— Они озлоблены, это так, но я их не виню. Я тоже зла. Четыре человека, Эрик… или ты не слышал? Он убил их и почти наверняка изнасиловал двух женщин. Я помогала вынимать тела из катафалка у Боуи. Я видела пятна.

Расти покачал головой:

— Я провел с ним все утро, наблюдая, как он помогает людям, а не причиняет им боль.

— Пошли, — подал голос Барби. — Отойди, здоровяк. Сейчас не вре…

Младший ткнул его в ребра. Сильно.

— У тебя есть право молчать, сучий потрох!

— Он это сделал. — Линда протянула руку Расти, поняла, что он не собирается ее взять, и рука упала как плеть. — Его армейские жетоны нашли в руке Энджи Маккейн.

Расти потерял дар речи. Мог только смотреть, как Барби усаживают в автомобиль чифа и запирают на заднем сиденье. Наручники с рук никто не снял. Но на одно мгновение Барби встретился с Расти взглядом. И качнул головой. Один раз, коротко и твердо.

Потом его увезли.

В холле больницы воцарилась тишина. Младший и Френк уехали с Рэндолфом. Картер, Джекки и Фредди Дентон шли ко Второму патрульному автомобилю. Линда стояла и смотрела на мужа с мольбой и злостью в глазах. Потом злость ушла. Она шагнула к нему, подняла руки, ожидая, что ее обнимут, хотя бы на несколько секунд.

— Нет! — отрезал он.