— Когда ты не вернулся домой к ночи, мы остались тебя ждать, — отдышавшись, проговорил Эбрукс. — Но вместе с темнотой из леса потек страх, густой, словно смола, и мы вернулись в город и доложили полковнику, что ты мертв. Бог мой, Невар, как тебе удалось выжить? Ты еще в своем уме? Никто не понимает, как ты можешь жить так близко к лесу. А теперь ты провел там целую ночь. Ты что, совсем спятил?

— Мы с Утесом заблудились. Нам пришлось дождаться рассвета, чтобы найти обратную дорогу. Вот и все. Это было не слишком приятно, но я не пострадал. — Ложь далась мне без малейших усилий. — Почему вы сказали полковнику, что я мертв?

Тут до нас дохромал Кеси.

— Ну, знаешь, такое случалось со многими, кто прежде получал эту работу.

— И полковника эта новость очень расстроила. Он сказал: «Только этого мне не хватает перед приездом инспекции! Еще один мертвый кладбищенский сторож». И он попытался нас убедить, что теперь мы должны охранять могилы. Но мы ответили: «Нет, сэр, благодарим покорно».

— Не думаю, что вы могли ответить «нет, спасибо» на прямой приказ.

Кеси и Эбрукс переглянулись.

— Прошло уже порядком времени с тех пор, как полковник отдавал настоящий приказ, — заговорил Эбрукс. — Думаю, он просто боится того, что он сделает это, а никто не повинуется. Лучше не испытывать свою власть, чем выяснить, что она исчезла.

Кеси печально покачал головой.

— На самом деле, это стыдно. Прежде он изрыгал пламя, когда хотел, чтобы что-то было сделано. Но с тех пор, как мы прибыли сюда. Он уже не тот офицер, каким был прежде, вот и все.

— Да и мы уже не тот полк, что раньше, — мрачно добавил Эбрукс. — Это одно и то же. Слишком много солдат дезертировало в последнее время, были самоубийства и несчастные случаи. Полковник постоянно тревожится из-за нехватки людей. Нам продолжают присылать новых заключенных для работы на дороге. Скоро их станет столько, что охрана перестанет справляться даже с военными, чтобы прикрыть им спину. И если заключенные не выступят против нас и не сожгут город дотла, это сделают спеки. Геттис — отвратительное место. Скорее бы уже приехали эти важные шишки с проверкой и все закончилось. Они выставят нас из Геттиса и, наверное, пошлют куда-нибудь еще похуже. Только мне трудно представить место хуже.

— Пожалуй, мне стоит привести себя в порядок и известить полковника, что я жив и здоров.

— Было бы неплохо, — согласился Эбрукс.

Кажется, он был рад, что ему не придется самому исправлять свою ошибку. Они вновь принялись косить траву, а я зашел в дом. Я был страшно голоден и почти полностью опустошил свои запасы. К тому времени, как я помылся, побрился и переоделся, далеко перевалило за полдень. Я оседлал Утеса и поехал в город.

Там меня ожидало несколько сюрпризов. На окраине города разбила палаточный лагерь группа спеков. Позднее я узнал, что они всегда появляются ночью и ставят навесы для торговли. Потом сезон заканчивается, и они так же стремительно исчезают. В палатках сидели спеки — мужчины и женщины, — одетые странно, но пристойно в смесь гернийских нарядов и спекского представления о гернийских нарядах. Те торговцы, что оставались снаружи, были с головы до ног укутаны в накидки, сплетенные из коры, свежих листьев и цветов. Эти одеяния походили на рыболовные сети, которые проволокли через сад, но надежно защищали чувствительную кожу спеков от солнечного света.

Они привезли на продажу меха, резные изделия, копченую ветчину, кору и листья для заварки так называемого лесного чая, а также грибы, ягоды и колючие фрукты, каких я никогда не видел. Я так и не нашел среди их товаров плоды или грибы, которые принесла мне Оликея. Ни ее отца, ни ее самой я тоже не заметил — либо они скрывались под вуалями, либо их здесь не было. Интересно, что, несмотря на общий страх перед спеками, торговля шла бойко, и местные купцы соперничали с западными, оспаривая лучшие меха.

Появление спеков придало Геттису непривычно праздничную атмосферу. Никогда прежде этот скорбный город не казался таким оживленным. Спеки покупали ткани и войлочные шляпы — думаю, их привлекла новизна. Стеклянные бусы и ярко раскрашенные жестяные игрушки шли нарасхват почти так же, как сахар, конфеты и сладкие пирожные. Один хитрый купец из Старого Тареса обменивал бочонки меда на великолепные меха.

Когда я вошел в здание штаба, сержант подпрыгнул, словно увидел привидение. Он не стал заставлять меня ждать, а сразу провел в кабинет полковника. Когда он вышел, дверь осталась слегка приоткрытой, и я заподозрил, что сержант подслушивает. Полковник был очень рад увидеть меня живым. Он даже крепко пожал мне руку, перед тем как прочесть долгую лекцию, гласящую, что мне не следует надолго покидать свой пост, а в случае таковой необходимости я должен заранее предупреждать начальство о своем отсутствии. Он также сообщил, что как раз составлял список поискового отряда, хотя никаких следов этой деятельности я не заметил. Полковник не проявил ни малейшего интереса к тому, что случилось со мной в лесу. Вместо этого он похлопал меня по плечу и протянул серебряную монету из собственного кармана, уверенный, что я захочу промочить горло после такой «беспокойной ночи».

Я поблагодарил его так скромно, как только мог. Иногда его чудаковатая доброта ранила мою гордость. Он отпустил меня, но снова окликнул, когда моя рука уже легла на дверную ручку.

— И сделай что-нибудь со своей формой, солдат, — велел он. — Ты знаешь, что в конце месяца в Геттис с инспекцией прибудет комиссия из офицеров и знати. Под моим началом никогда не служил человек, который так мало походил бы на солдата, как ты.

— Сэр. Виноват, сэр. Я несколько раз просил предоставить мне другую форму. Однако интендант говорит, что у него нет ничего подходящего размера.

— Тогда можешь сказать — я прошу выдать тебе что-нибудь, что ты мог бы переделать. Ты должен иметь пристойный вид, хотя будет лучше, если ты не появишься в Геттисе во время инспекции. Мне бы не хотелось, чтобы они посещали кладбище, однако одному доброму богу известно, что им придет в голову.

— Есть, сэр, — мрачно ответил я, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица.

Я понимал, что полковник прав, но легче от этого не становилось. Моя ладонь вновь легла на ручку двери.

— Солдат, не важно, что обо мне думают, но я хорошо осведомлен обо всем, происходящим под моим командованием. Твоя работа на кладбище не осталась незамеченной. Я должен добавить, что, хотя ты внешне мало походишь на солдата, в своих стараниях охранить покой наших мертвых ты действуешь в большей степени по-солдатски, чем большинство людей под моим командованием. А теперь иди и выпей.

Его слова немного меня успокоили, и я вышел из кабинета в куда лучшем настроении. Серебряная монета была щедрой наградой, и я решил, что последую его совету и выпью пива перед отъездом из города.

Сегодня в Геттисе было оживленно. В город прибыли не только спеки, но и несколько торговцев с запада, которые привезли товары для продажи солдатам и обмена со спеками. На улицах было шумно, и, когда я встретил Спинка и он неистово замахал мне, объясняя знаками, что он встретится со мной в переулке за кузницей, меня не особенно встревожило, увидят ли нас вместе. Тем не менее даже в этом шуме я старался вести себя осторожно.