– Это общее мнение всей группы? Или всех студентов нашего колледжа? Или…

– Это только мое мнение. Но, думаю, многим было бы интересно увидеть, как ты рисуешь.

– Лично я думаю, что это не требуется. И руководство наверняка со мной согласится.

– Плох тот солдат, которому никогда не хотелось стать генералом…

– Что? О чем ты?

– Разве тебе никогда не хотелось создать шедевр?

Дженна засмеялась:

– Шедевр… Да кто я такая, чтобы создавать шедевры? Времена Пикассо, Ренуара и Микеланджело давно прошли. А теперь художников развелось слишком много, чтобы можно было как-то выделиться в общей массе.

– Вот, значит, как?

– Уметь рисовать и учить этому людей – еще не значит стремиться создавать шедевры.

Стивен покачал головой:

– Как же ты стеснительна…

– Что? Что за ерунда?! – возмутилась Дженна. – При чем здесь стеснительность?

– Спорю на что угодно: ты не решишься нарисовать меня.

Она задохнулась:

– Обнаженным?!

– Я что, похож на натурщика? – расхохотался Стивен. – И в мыслях не было предлагать тебе рисовать меня обнаженным! Как тебе только в голову такое пришло?

Действительно, как? Может быть, это вылезло из глубин подсознания?

Дженна густо покраснела, когда поняла, что умудрилась ляпнуть… Давно ей не было так стыдно. Почему он все время выводит ее из себя? Это похоже на качели: шквал эмоций, то вниз, то вверх, так что дух захватывает…

– Простой портрет.

– Портрет?

– Карандашный набросок. Ты ведь нередко показываешь нам, как нужно рисовать ту или иную деталь. Сделай свои пояснения более наглядными! Если хочешь, представь, что ты в аудитории.

Дженна округлила глаза. Стивен махнул рукой:

– Я должен был догадаться. Ты никогда не рисовала в аудитории?

– С какой стати? Это не собственная мастерская.

– Ладно. Не важно! Давай проведем эксперимент. Нужны всего лишь карандаши и лист бумаги. У тебя будет столько времени, сколько ты захочешь. Я обещаю сидеть неподвижно.

– А если я не хочу?

– Это будет очень, очень печально…

Дженна решила: это всего лишь один рисунок. На эскиз портрета ей хватит часа. Ну, может, двух… И потом он оставит ее в покое. Прекратит генерировать все эти свои дурацкие идеи.

– Ладно.

Она усадила Стивена на кухне, возле окна. Нашла подложку под бумагу. Карандаш уже готов был коснуться белоснежного листа ватмана.

И тут в голову Дженне пришла забавная мысль. Хорошо Стивену вечно подначивать ее, проявлять себя с непредсказуемой стороны! Она тоже может кое-чем удивить его…

– Сними рубашку!

– Что, мэм?

– Я говорю: снимай рубашку.

– Я не ослышался?

– Боюсь, что нет… – притворно вздохнула Дженна.

– Зачем? С какой стати мне раздеваться?

– Уж не вообразил ли ты, что я собираюсь к тебе пристать?

– Это было бы на тебя не похоже. Такая добродетельная преподавательница…

Дженна вовремя сообразила, что это не что иное, как очередная провокация.

– Я буду рисовать не портрет, а твой торс. Рубашка будет только мешать. Или ты стесняешься? Сам говорил: это просто общение. А это – всего лишь рисунок! Будешь позировать нормально или ты решил зря отнять у меня время? Художнику виднее, что и в каком ракурсе рисовать.

– Сама говорила: никакой ты не художник, а просто преподаватель рисунка.

Дженна демонстративно отложила карандаш.

Стивен потянулся к пуговице на рубашке.

Сеанс рисования получился для Дженны несколько жарким…

У нее то и дело перехватывало дыхание. Стивен Маскем оказался сложен гораздо лучше, чем это можно было себе представить. На коже еще оставались следы летнего загара, она была равномерно золотистой. Дженна не могла понять – это кожа Стивена чуть поблескивает, будто смазанная массажным маслом, или это всего лишь игра ее воображения? Но ее не покидало ощущение, будто она перерисовывает впечатляющую картинку из журнала.

– Долго еще?

– А почему ты разговариваешь? Ты мне мешаешь! Обещал ведь сидеть неподвижно!

– Я не двигал головой.

– Но ты шевелил губами… Я как раз остановилась на деталях лица.

– Больше не буду.

– А больше и не надо. Я не обещала полноценный портрет. Наброска такого качества вполне достаточно.

Стивен тут же вскочил со своего места.

– Покажи.

– Мне не хотелось бы…

Он бесцеремонно выхватил листок с рисунком у Дженны из рук.

– Здорово! – с удивлением воскликнул он, внимательно рассматривая изображение самого себя.

Дженна поняла, что Стивен находится в слишком опасной близости к ней. Он так и не потрудился надеть рубашку… Теперь она ощутимо чувствовала запах его слегка загорелой кожи. Он был чуточку пряным, неуловимым. Лицо Стивена было закрыто листом бумаги. Казалось, он не обращает на саму Дженну ни малейшего внимания.

Он переступил с ноги на ногу. В результате они оказались почти вплотную друг к другу. Дженна почувствовала, что дрожит, как будто она замерзла. И она не знала, чего ей хочется больше – поспешно отстраниться или же прижаться к груди Стивена. Она почувствовала, что не дышит. Она и не понимала, что замерла, будто кролик перед удавом, пока не сделала глубокий вдох.

Стивен отступил на шаг. Улыбнувшись, он протянул Дженне листок.

– Странно, что ты не рисуешь… Неужели у тебя нет вдохновения?

– Нет, – машинально согласилась Дженна, мысли которой в этот момент были заняты совершенно другим.

– Или тебе так надоела учеба, что, перестав учиться, ты окончательно забросила рисование?

– Можно сказать и так…

Стивен огляделся в поисках рубашки, будто только что заметив, что стоит полураздетый.

– Ладно. Не буду больше злоупотреблять твоим гостеприимством. Я, наверное, сильно задержал тебя…

– Наверное, – прошептала Дженна.

– Спасибо за кофе! В следующий раз я буду более внимательным.

– В смысле?

– Обязательно куплю каких-нибудь пирожных. Ну к кофе, – пояснил он. – Или мороженое.

Дженна хотела спросить: «Ты считаешь, что у нас будет следующая встреча?» Но почему-то передумала.

Собравшись уходить, Стивен все не брался за дверную ручку. У него был такой вид, словно он что-то забыл и теперь вспоминает, что бы это могло быть. Он посмотрел на Дженну долгим взглядом.