– О, они разрешат! – вмешался Мориба. – Я имсообщил и просил сотрудничать с нами.

Ломо круто повернулся к нему.

– Что ты сделал? Я думаю, это Милос?

– Конечно, Милос, – ответил Мориба. – Неволнуйся, все идет по плану.

– Ты на это рассчитываешь?

– Да, – ответил Мориба. – Я надеюсь, оникаким-нибудь образом подключатся к акции.

– А кто тебе разрешил вступать в контакт справительством Уганды? – закричал Ломо.

– Я сам себе разрешил.

Прежде чем Ломо ответил, к нему подошел одиниз чиновников с бумагой в руке.

Извините, ваше превосходительство, – заикалсяон. – Но у нас как раз был разговор по радио с самолетом. От угонщиковпоступило требование…

Ломо схватил бумагу и прочитал.

– Подождите какое-то время, а потом скажитеим, что мы согласны, – приказал Мориба.

– Что ты говоришь? – закричал Ломо. – Как тыможешь говорить, что мы согласны, не зная, чего они хотят?

– Это совершенно не важно, – ухмыльнулся шефполиции. – Просто скажи: «Мы согласны». Остальное предоставь мне.

– Они требуют освобождения заключенных из ЛейкОсвода. На, посмотри сам.

Он передал бумагу Морибе, но тот даже непосмотрел на нее.

– Я тебе сказал: мы согласны, – повторил он.

Ломо настороженно оглянулся. Освобождать своихненавистных «друзей» он не стал бы никогда, от кого бы ни исходило такоетребование. Но не мог противоречить шефу полиции, который имел в Саламба и ещекое-где своих агентов. Пусть Мориба в эту игру играет сам!

– Надеюсь, тебе ясно, что ты несешь полнуюответственность.

– Это я всегда делаю, – засмеялся Мориба. – Атеперь мы должны Милосу и шотландским футболистам, которые определенно уженаложили в штаны, приготовить… сердечный прием.

Соответственно указаниям Зулейки самолетпостепенно снижался. Они летели над Кампалой, и Сандра могла видеть озероВиктория, зеленая вода которого простиралась до горизонта. Штурман в третий разсвязался с Энтеббе и попросил разрешения на посадку.

Напряжение коснулось и угонщиков. Когда Сандрашла в туалет, она видела, как один из шведов нервно кусал нижнюю губу, изаметила у него на лбу капельки пота. Только Милос, казалось, хранилнепоколебимое спокойствие. Ей трудно было отвести от него взгляд. Она окликнулаего:

– Почему вы нам не объясните, что все этозначит?

Он обернулся и уставился на нее.

– Чего вы хотите достичь? – кричала она. – Илиэто щекочет вам нервы?

– Не будьте ребенком! – Улыбка исчезла с еголица. – И если вас интересует: мы требуем освобождения политзаключенных,которые содержатся в невыносимых условиях…

– Какое мне дело до вашей политики!

– Никакого, маленькая девочка. Но Ломо,кровавый старый черт, не будет рисковать футбольной командой. Если с нейчто-нибудь случится, люди его линчуют. Поэтому он выполнит наше требование.

– Зачем вам это нужно? Вы же не из Саламба…

– Мне платят, – резко ответил он.

– Ах, вот в чем дело! Вы это делаете заденьги?!.

– У меня своя цена, – согласился он. – И яникогда не возьмусь за то, в чем не уверен.

– Вы – наемник?

– Я – анархист. Обо мне знают в Саламба. Когдамоя работа там закончится, я продолжу ее в другом месте…

Хотя перед ней был насильник, явно рискованныйсмельчак, готовый на все, Сандра испытывала какое-то странное влечение к нему.Это не имело ничего общего с его политическими взглядами или моралью. Емуприсуща была внутренняя сила, которая и очаровывала ее.

Курт Леве лежал в кресле напротив. Он пришел всознание, стонал и дрожал как в лихорадке. Делая вид, что не понимаетпроисходящего вокруг, в действительности же он внимательно прислушивался к ихразговору. Этот гангстер завлекает девицу, горько подумал Леве. Милоса позвалив кабину пилотов.

– Мы подлетаем к Энтеббе, – сияя, заявила емуЗулейка. – Получено разрешение на посадку.

В этот момент они получили от диспетчера вЭнтеббе указания:

– Садитесь на посадочную полосу № 12,повторяю, полоса № 12. Оставайтесь после приземления в самолете. Мы сообщим вамдальнейшие распоряжения.

– Энтеббе не самое благоприятное место дляугонщиков, – мрачно заметил командир корабля.

– Вы, вероятно, думаете о случае сизраильтянами? – ответил Милос. – Это было уже давно, а теперь кое-чтоизменилось.

– Ну что ж, посмотрим.

– У вас только одна задача: плавно посадитьсамолет, – приказал ему Милос и велел Зулейке сообщить пассажирам, что онипосле приземления должны оставаться на своих местах.

Они снижались. Сандра могла видеть озеро влучах заходящего солнца. Вдали возникла контрольная башня. Самолет приземлилсяи покатил к диспетчерской. Вдруг резко повернул налево и покатил по другойполосе. В огромном самолете стало тихо. Даже Леве перестал стонать.

– Всем сидеть! – предупредил Милос.

Огни погасли, но дневного света хватало, чтобыугонщики могли видеть пассажиров. Вскоре после этого включили запасноеосвещение, и самолет снова ярко осветился.

Снаружи было тихо.

– Что теперь с нами будет? – запричиталапожилая женщина.

– Мы ждем, – ответил Милос.

– Нельзя ли этого человека высадить? – спросилАнтонеску и указал на Леве. – Вы же видите, он тяжело ранен, его срочно нужноотправить в больницу…

– Никто не покинет самолет до моегоразрешения!

Курт Леве был смертельно бледен, его повязкапропиталась кровью. Сандра чувствовала приступ тошноты, но оставаласьудивительно равнодушной к раненому. «Вероятно, он умирает, – подумала она. – Яеще никогда не видела мертвых». Она знала, что это должно поражать. Разве втаких ситуациях девушки не впадают в истерику?

Прикосновение к ее руке заставило Сандруобернуться. Дональд боязливо смотрел на нее.

– Все о`кей, дорогая?